– Мы уйдем завтра на рассвете. Можешь не провожать, лучше поспи. И если что, я не обижаюсь.
– Ага… – проскулила Венус.
Воин повернулся к девушке и, увидев ее заплаканное лицо, тяжело вздохнул. Шершавой ладонью он принялся оттирать ее щеки, при этом разговаривая как с несмышленым ребенком.
– Я понимаю, что тебе тяжело. Ты не знаешь меня. Я ничего тебе не говорю, не открываюсь. Но пока… так надо. Скоро я вернусь к тебе, во всем блеске и славе, и ты все про меня узнаешь. Но не сейчас. Сейчас просто верь мне. И знай, что я тебя…
Зверь замолчал.
– И я тебя, Инвер.
«Почему ему так сложно это сказать? Опять дело в семье? Надеюсь, когда-нибудь я это услышу».
***
Венус действительно хотела проводить волков, но когда она проснулась, совершенно разбитая, с отекшим от слез лицом, солнце стояло уже высоко, место воина успело остынуть, а букет синеглазок на столе немного завял. К букету прилагалась записка:
«Еще раз прости, если я тебя обижаю своим поведением.
Ты мне очень дорога.
Спасибо, что ты моя».
Утерев слезы, Венус вышла к завтраку. Столовая была убрана. Ни пятна, ни следов крови, будто не тут пару дней назад творилось невообразимое. В вазах и горшках вновь стояли цветы, скатерти и занавески сменили на чистые. Венус задумалась, куда исчез труп Брасмира. У ее семьи было свое собственное кладбище, за несколько километров отсюда, но девушке не хотелось думать, что этот бандит будет лежать рядом с отцом и братом.
Ребята радостно заголосили при виде своей хозяйки.
– Ура укротительнице пиратов! – вскричал Фиар.
Девушка смутилась. Она заметила, что свободно лишь одно место, во главе стола, там, где раньше сидела леди Мирра. Подле него, на ее собственном месте, сидела Аврора. Венус замешкалась, и тут в ее голове прозвучал голос подруги: «Не сомневайся. Ты теперь тут главная. Нас бы не было без тебя». Мысленно Венус поблагодарила пуму и села на место. Тут же начался поздний завтрак, во время которого они с Авророй обсудили дела прошедших дней и попытались решить, что им делать дальше. Венус как раз рассказывала, как Инвер начал ругаться со стариком, как Аврора вдруг спросила:
– Почему он сказал про несколько веков? Этот мужчина выглядел так старо?
Венус задумалась.
– Да нет. Я, на самом деле, и стариком бы его не назвала. Зрелый мужчина. Правда, одежда у него очень старомодная. Но сам он нет, не стар.
– Тогда почему Инвер так сказал?
– Я не знаю, – пожала плечами Венус. Она пока не понимала, к чему клонила подруга, и лишь подложила к себе в тарелку еще кусок пирога. Наконец можно было не экономить, не пересчитывать запасы и не откладывать все на будущее, к приезду Брасмира, к свадьбе. Можно было начать жить здесь и сейчас. И Венус это нравилось.
– Не хочешь еще раз к нему наведаться? Просто что меня волнует. Мужчина, которого твой жених…
– Эй! Я не говорила тебе, что он мой жених! – вспыхнула Венус. Видимо, она сказала это слишком громко, потому как сидящие рядом Фиар и Джесс обернулись и удивленно вскинули брови. Девушка не вольно закрыла рукой кольцо. Она понимала, что это глупо, но пока не хотела никому из ребят говорить о помолвке, которая произошла так внезапно и до сих пор иногда казалась Венус просто сном. Аврора шикнула на ребят, те вернулись к еде. Пума вновь обратилась к подруге:
– Но я не слепая, кольцо вижу. Так вот, твой жених называет многовековым старика, который живет в лесу в старой хижине с маленьким ребенком. Как минимум странно, а вообще должно насторожить.
– Ты права, сходим туда сегодня. Надеюсь, я вспомню дорогу. Но сначала я хочу кое-куда заглянуть.
После завтрака Венус повела Аврору в покои матери. Она очень давно не была в этом крыле, наверное, с тех самых пор, как сюда прибыли ребята, и Венус переехала в их крыло дома. Потом она заглядывала лишь однажды, поговорить с сестрой, но это было под покровом ночи, и волчица мало что сумела разглядеть. Здесь по-прежнему царили запустение и разруха. Пыль клоками клубилась под ногами девушек, темные углы под потолком облюбовали огромные мохнатые пауки, а воздух, казалось, стал тяжелым и ощутимым от грязи. Так выглядел весь дом всего несколько месяцев назад, но Венус уже отвыкла от этих видов.
– И они были согласны в этом жить, только бы мы сюда не заходили, – протянула Аврора. Она провела пальцем по зеркалу, на котором не осталось даже следа – таким плотным был слой грязи, зато палец девушки окрасился в черный. Та брезгливо вытерла его о ковер, и палец из черного стал сизым, а в воздухе повисло облачко густой пыли.
– Зато теперь, когда обе они сбежали с пиратами, мы может делать здесь все, что захотим. Я думаю, мы можем даже начать переселять сюда ваши семьи. С этим крылом места должно хватить всем. А если что – построим еще дом. Так ведь?
Аврора удовлетворенно кивнула. Девушки подошли к некогда белой двери с засохшим много лет назад венком незабудок, прибитых на уровне глаз, толкнули ее и вошли в покои леди Мирры. Здесь было на удивление чисто. Сохранились и дорогие ковры, и зеркала, и даже балдахин над кроватью. «Мама распродала весь дом, но свои покои не тронула. Похоже на нее».
Девушка подошла к письменному столу. Там, в витых рамках, стояли портреты. В основном на них была изображена леди Мирра, в разные периоды ее жизни, от младенчества до зрелых лет. На одном рисунке была их семья, в полном составе. Венус смутно помнила тот день, когда был нарисована эта картина. Это было самое начало лета, семья расположилась на веранде в левом крыле доме. Девушке тогда было около пяти, на портрете она прижалась к отцовской ноге и не желала менять позу. Таин и вовсе была малышкой и сидела на руках у леди Мирры, прижав к груди красивую белокурую куклу, похожую на свою хозяйку. Позади нее стояли Шайлин и Карас, старший брат. Они с Венус не были особо дружны – воин готовился поступать в золотой легион Правителя сколько Венус себя помнила, и был постоянно занят то тренировками, то изучением права, то разговорами с наставниками из числа приближенных Правителя. Но однажды Венус случайно разбила вазу, украшавшую восточный коридор дома. На шум тут же начала спускаться ее нянечка, Эмиль, отличавшаяся строгим нравом и обязательно пожаловавшаяся бы на это матери. Девушка уже приготовилась к наказанию, но Карас, оказавшийся рядом в этот момент, взял вину на себя. Этот незначительный эпизод глубоко запал в память Венус, и сейчас, глядя на лицо брата – такое серьезное и мужественное, она почувствовала, как по щеке ее бежит слеза. «Как же ты мог умереть. Ты был таким сильным и смелым. Ты должен был стать хозяином этого дома, ты, а не я».
Наконец, девушка оторвалась от разглядывания картины и начала один за другим открывать ящики, доставать оттуда бумаги и выкладывать их на стол. Весь вечер они с Авророй потратили на изучение документов матери. Большинство из них представляли ничего ценного – договоры купли-продажи земель, животных, товаров. Венус с грустью заметила, что после смерти отца их хозяйство только убывало. Другую часть документов составляли приглашения на балы и званые вечера, которые, впрочем, также прекратились после смерти отца. Вскоре Венус с полувзгляда начала определять письма такого толка и тут же откладывала их в сторону.
Но несколько документов заинтересовали и напугали ее.
Первым было письмо, написанное на грязной засаленной бумаге. Подписано оно было неким Гарри Д. и было словно ответом на письмо леди Мирры. Гарри писал:
Увожаемая леди!
Мы с ребятами покумекали и не поняли конечно до конца зачем вам это, но решили что не спрашивать. Надо так надо. Нам конечно не особо приятно дело иметь с этими ребятами, они страные слишком. Но если как вы пишете они деньгами не обижают то почиму не попробовать. Мы до лета в Каховке сидим, а к лету тогда перебиремся к Дубровке.
Венус понадобилось минут пятнадцать, чтобы разобрать кривой почерк разбойника. «Мама переписывалась с ними и звала сюда, но зачем? И что за странные ребята, которые деньгами не обижают?». Но со следующим письмом пришлось понимание. Оно было выполнено на черной вощеной бумаге. Белые буквы, от которых пахло известью и еще чем-то неприятным, жались друг к другу, будто боялись писавшего их.
Леди Мирра.
Сказать, что наш приход был удивлен, когда получил Ваше письмо, – не сказать ничего. Вы правы – мы нуждаемся в покровителях, но, насколько мне известно, Вы и Ваш дом сейчас и сам остался без защиты. Не подумайте, что я глумлюсь, нет. Я предлагаю объединить наши силы и вместе работать над высшей целью – поисками панацеи. Я принимаю Вашу помощь. Если эти разбойники действительно готовы поставлять нам «объекты» и после этого у нас не будет проблем с законом, то мы готовы оплачивать их труд по расчет 3 злотых за голову до 3 лет, 2 злотых – после трех. Вам же с каждого «объекта» будет причитаться по 50 сребряных. Если наши условия Вас устроят, дайте знать.
С уважением, З.
Несколько минут девушка просидела, не в силах поверить в то, что она прочитала. Пума замерла после нее, не смея пошевелиться.
– Как она могла? – прошептала Венус. – Это же дети.
– Ей нужны были деньги, – склонила голову пума. И тут же, предупреждая возмущение подруги, добавила. – Я не оправдываю ее, но понимаю, почему она это делала. Что ж, главное, что мы не допустили этого.
– Но сколько подобных историй происходит по всей стране? – чуть не плача откликнулась Венус. – Сколько детей пропадает и никто даже не догадывается куда?
Блондинка грустно покачала головой и начала снова рыться в бумагах, разбросанных теперь по всей комнате. Наконец, она нашла то, что искала. Конверт, из той же бумаги, на которой было написано письмо. Аврора протянула его Венус. Та вчиталась в обратный адрес.
– Почтамт Бумажного района Джаримеса. Они не афишируют адрес. Видимо, и мама писала до востребования.
– И что ты думаешь делать? – Аврора складывала бумаги обратно в шкафчик. Венус непонимающе склонила голову. – Ну, ты узнала примерно, где они обитают. При желании можно их найти. И наказать.
– Я… если честно, не думала, – рыжая растерялась. Аврора разочарованно вздохнула.
– Вот отсюда все проблемы. Всем все не нравится, все против, но как сделать что-то…
– А что я могу? – обиженно протянула Венус. – У них огромная организация, наверное. И серьезные покровители.
– В любой организации есть слабости. Даже разбойники, которые держали в страхе нас столько лет, оказались совершенно неподготовлены к пуме. Да и эти служители сделали ноги. Они обычные люди, пойми. Не боги. И справиться с ними можно как с обычными людьми, – чуть погодя, девушка продолжила. – Но я не давлю на тебя. Просто… надеюсь, когда-нибудь ты решишь эту проблему, Избранная.
Аврора вышла из комнаты. Венус машинально продолжила собирать бумаги и складывать их в ящик стола. «Наверное, стоило сложить все аккуратнее», – подумалось девушке, когда дверца отказалась закрываться. Венус толкнула ее. Потом еще, и еще. Раздался треск старого дерева и ящик, развалившись на доски, обрушился вниз. Венус злобно зарычала и хотела выйти из комнаты, но привитая матерью тяга к порядку не позволила ей этой сделать. Девушка встала на колени, чтобы достать бумажку, залетевшую под кровать. Она никак не могла дотянуться до нее и, в итоге, просто легла и поползла к ней. Наконец схватив непослушный листок, девушка вытянулась на полу, пытаясь отдышаться. Взгляд ее натолкнулся на пачку бумаг, перевязанных бечевкой и закрепленной на днище кровати. Девушка оторвала бумаги и вылезла наружу. Сев на кровать, она начала перебирать бумажки. Они были полезнее тех, что хранились в столе. Здесь была дарственная на дом от Правителя, свидетельства о рождении всех детей леди Мирры, справка от галифаксов, что Карас Венга «погиб в результате утопления», злобное письмо-вызов от Правителя, адресованное ее отцу, в котором Правитель обвинял его в убийстве особы высокой крови. После шло извещение, в котором говорилось, что «Мандор Венга был казнен 11 числа Месяца Белых Деревьев за государственную измену, в захоронении на кладбище для благородных господинов на территории дворца ему было отказано». Венус отерла глаза от слез, пообещав себе до возвращения к Энею посетить могилу отца, и взяла в руки последнюю бумажку. Она была черна как ночь, и сердце Венус заколотилось сильнее, когда она прочла первые строки.
Леди Мирра!
Мои люди сообщили мне, что сделка наша, за которую вы так ратовали, была сорвана. Очень надеюсь, что не Вы послужили причиной, однако люди говорят, что Ваша дочь непосредственно приложила к этому руку. Да, Вы уже писали, что отрекаетесь от нее и не несете никакой ответственности за ее поступки, однако я не привык к неожиданностям на работе. Поскольку наши посредники во главе с Гарри Догинсом, по моим сведениям, были перебиты, я жду от Вас новых вариантов нашего сотрудничества. Вы зарекомендовали себя как отличного поставщика «объектов» и не хотелось бы, чтобы это маленькое недоразумение разрушило нашу многолетнюю дружбу.
Жду письма.
Внизу была приписка:
Если же Вы захотите увидеться лично, то спешу сообщить, что наш любимый бар был закрыт. Теперь по пятницам я решаю накопившиеся вопросы в таверне Миколса, столик 4. Пароль тот же.
Мысли Венус лихорадочно забегали. «Она уже давно работает с ними. Ах, мама. Зачем ты это все затеяла. Но ничего. Я постараюсь со всем разобраться. Но сначала – тот старик в лесу. Надо все-таки понять, что имел в виду Инвер».
***
Дорогу Венус вспомнила сразу. Еще на подходе к дому девушки услышали стук топора. Выйдя к хижине, они заметили ребенка, сидевшего на крыльце дома и читавшего старую потрепанную книжку, явно не раз порванную и заклеенную. Девочка при виде них тут же сложила книгу и юркнула в дом. Через минуту в проеме показался любопытный нос и один глаз. Мужчина же, раздетый по пояс, колол дрова. Он был поджарым и мускулистым, тело его вовсе не походило на тело старика, и Венус начала сомневаться в словах Инвера. Заметив девушек, он отвернулся, закрывая что-то на груди, и быстро натянул рубашку. Но Венус успела заметить, как что-то золотом блеснуло на солнце.
– Опять ты? Чего тебе надобно? И кто с тобой? – специально или нет, он перехватил топор поудобнее. «Пытается нас напугать?».
– Ты не запустишь в нас топором, если я скажу, что эта девушка может стать пумой? – издевательски протянула Венус. – Нет? Хорошо, потому что мы хотим просто поговорить.
– Видит первая семья, мне не о чем с вами разговаривать, – он отбросил топор и повернулся в сторону дома. Венус оббежала его кругом и встала, преграждая дорогу. Она заглянула прямо в глаза воину и все поняла. В них она увидела то же, что в глазах хозяина цветочной лавки в Коноре. Усталость.
Она продолжила тихим, проникновенным голосом.
– Ошибаешься. Я верю, что мы можем помочь друг другу. Скажи нам, кто этот ребенок? Откуда он у тебя?
– Она с отцом ехала из Мозжбена в Катир, когда на них напали разбойники, – он говорил отрывисто, явно желая поскорее закончить этот разговор. – Отца убили, а ее оставили на дороге, где я ее нашел. Мать ее умерла от чахотки, да забери Азитар ее душу в свой светлый дом, поэтому ее отец переезжал. Других родственников она не знает. Надо было оставить ее там? – он нахмурился.
– Нет, ни в коем случае. Тут ты поступил верно. Но… что до тебя? Кто ты? – спросила подошедшая Аврора.
– Я никто, – развел руками мужчина глядя куда-то поверх голов девушек. – Человек без прошлого и будущего. Это все, что вам стоит знать.
– И все же, я знаю больше, – продолжила Венус. – Отшельник, аскет, про которого мой друг говорит, будто он застал несколько веков, но на вид ему не дать больше сорока. Ты употребляешь в речи такие выражения, которые помнят только летописи нашей семьи. В конце концов, ты рыжий! А на золотом медальоне на твоей шее мы наверняка увидим лисицу, окружившую лилию. Ты – Сайфар Первый, мой далекий предок и возлюбленный Айлин, хранительницы Озера.
Мужчина, напряженно смотревший на нее во время этого обличительного монолога, обезоружено вздохнул и вытащил из-под рубашки медальон.
– Ты права, девочка. Меня зовут Сайфар. Много веков я живу здесь, боясь того, что ждет меня в Озере.
– Пока ты здесь боишься, умирают люди, – жестко ответила Венус. – В том числе, и твои потомки. Будь настоящим мужчиной! Вернись к той, что ждет тебя все этой время.
– Она убьет меня! – плаксиво протянул Сайфар.
– Она подарила тебе несколько веков беззаботной жизни!
– И я потратил их абсолютно бездарно.
– Сейчас что-то изменится?
Вопрос поставил мужчину в тупик. Ребенок спустился по лестнице, прижался к его ноге и вдруг захныкал, будто понимая, о чем говорят взрослые. Воин наклонился к ней и поднял на руки.
– Пойдемте, я накормлю Мари. И для вас чай найдется.
«Стоит ли доверять ему? Вдруг подсыпет чего в чай?» – пронеслись в голове у Венус опасения подруги. «Я травница, учую, если что».
Они вошли в темную комнату, которая представляла собой и коридор, и кухню. Кровати, сделанные из мешков, набитых старым тряпьем, стояли тут же, в углу, и были ограждены занавеской из полинялой простыни. Глядя на скудность обстановки, Венус подумала, что ее предок за столько лет полюбил аскетичный образ жизни. На деревянный сто, явно сделанный самим Сайфаром и потому невероятно покосившийся («Как он еще не упал-то?») воин начал выставлять всевозможные варенья и мед в деревянных мисках. Затем взял большой железный чайник, налил в него воды из стоявшего тут же ведра, закинул внутрь несколько травок из коробочек и мешочков, валявшихся по всему дому (Венус разглядела ягоды черники, болиголов и черномарьник и удовлетворенно кивнула – травить их никто не собирался). Затем рыжий обхватил чайник большими ладонями, и они чуть засветились мягким желтым светом. Вода в чайнике тут же вскипел, и мужчина разлил ароматный чай по вырезанным из темного дерева стаканам.
– Присаживайтесь, – воин указал рукой на два пенька, служивших им стульями. – Я еще с улицы принесу.
Венус села. К ней тут же подошла Мария и протянула маленькие ладошки к лицу девушки. Рыжая заметила, что девчонка выглядела довольно упитанной для тех условий, в которых она росла. Щекастое личико обрамляли колючие, торчащие во все стороны черные волосы. Вздернутый носик и зеленые глаза придавали личику задорное выражение, а вкупе с длинным мешковатым платьем, которые раньше явно служило рубашкой Сайфара, девчонка была похожа на маленькую ведьмочку из сказок.
– На ручки? Ну иди сюда, ласковая, – волчица подхватила девчушку. Та радостно закричала и тут же начала играться с волосами девушки, которые последнее время отрасли невероятно длинными. «Интересно, сейчас они длиннее, чем у Анагон?».
– Нравится, Мари?
– Нраица, – задумчиво протянула девчонка. – У меня тоже такие буут.
– Непременно, – улыбнулась Аврора.
Вернулся хозяин со «стульями». Чаепитие началось в полной тишине. Венус не знала, как начать уговаривать старика, а тот, казалось, погрузился в свои воспоминания и не отрывал взгляда от носика чайника. В руке он крутил свой медальон. Такой же, какой в свое время в сердцах выбросила в реку Венус. «А он столько столетий его хранит».
– Я ведь ничего не успел, – внезапно подал голос воин. Голос был похож на скрип двери, потому рыжая переспросила.
– Что?
– У меня была вся вечность. Но я ничего не успел.
– Ты дал жизнь нашему роду. Он один из древнейших на Западе. Твои потомки были здесь Правителями и военачальниками.
«А твой последний отпрыск и вовсе Избранный».
– Да, но это все заслуги моих детей. Которых я оставил, инсценировав собственную гибель. Когда умерла моя супруга, когда начали стареть мои дети, а я оставался молодым и полным сил, я понял, что за дар преподнесла мне Айлин. Я не смог объясниться с семьей, рассказать, что со мной произошло. И тогда я решил просто умереть для всех.
– Твои вещи нашли на берегу Бархатного моря. Все решили, что ты решил поплавать, но что-то случилось в воде.
– Да, так и было задумано. Я решил, что, раз Сайфар умер, то ему на смену пришел кто-то другой. Кто-то, кому можно все. И этот кто-то стал жить в свое удовольствие. Путешествовал, встречался с женщинами, дрался ни за что, ради собственного развлечения, – он понизил голос до шепота. – Я не сделал ничего хорошего за всю эту подаренную жизнь!
– Ты спас Марию, приютил ее.
Рыжеволосый воин склонил голову и исподлобья улыбнулся девчушке. Та засмеялась в ответ, и тут же Сайфар помрачнел.
– Я поселился тут год назад. Летом в эти края пришли разбойники. Меня они не трогали, и я решил ничего не предпринимать. Хотя знал, что в округе нет ни одного мужика, способного с ними разобраться. Если бы я не струсил, не поленился, может, ее отец и был бы жив.
– Но если бы ты ее не взял к себе, то и ее бы не было, – возразила Венус. – Все мы совершаем ошибки. Другой вопрос – делаешь ли ты что-то, чтобы искупить свою вину.
Воин лишь покачал головой. Девушка продолжила.
– Айлин дала мне три месяца, чтобы найти тебя. После этого она вновь начнет убивать.
– Убивать? – ошарашенно переспросил Сайфра. Венус пересказала ему события последнего времени. Старик всерьез задумался. Потом, совершенно неожиданно для Венус и Авроры, по его щекам потекли слезы.
– Из-за моей трусости страдают мои дети… и другие. Ты права. Я должен принять свою судьбу. Последнее время я думаю об этом все чаще, и если уж вы сами пришли за мной, то это знак. Только… вы позаботитесь о Марии?
– Не переживай. У меня таких полдома.
Сборы не заняли много времени. Сайфар бросил в заплечный мешок платье Марии, в котором она, видимо, была, когда он нашел ее. Туда же отправилась ее расческа и любимая и единственная кукла. Напоследок воин еще раз осмотрел свое жилище. Затем тяжело вздохнул и кивнул Венус:
– Пора. Идем.
***
Венус не смогла смотреть, как воин прощается с ребенком, поэтому ждала его и Аврору у спуска к Озеру. В начале одиннадцатого они встретились и двинулись вниз. Через несколько минут показалось Озеро, которое пенилось и бурлило, предчувствуя, кто идет к нему. Девушки остановились у кромки деревьев. Сайфар чуть затормозил возле Венус, снял с шеи медальон и протянул его девушке.
– Держи. Теперь ты глава семьи. Пусть наш род будет достойным.
Венус медленно кивнула. Она надела медальон на шею и ощутила его тяжесть, от которой успела отвыкнуть. А может, он только показался ей тяжелым, ведь вместе с ним на ее шею легла огромная ответственность.
Сайфар прошел дальше и заступил в воду.
– Айлин, моя любовь. Я пришел.
Птицы замолкли, и затих ветер. В наступившей тишине, когда девушки не смели даже дышать, воды Озера расступились и, как и в тот раз, появился силуэт девушки. Она была разгневана, волны бегали по ее волосам, подол призрачного платья трепетал. Она подняла руку и обличительно наставила на воина указательный палец.
– Ты все-таки явился! Спустя столько лет!
– Прости меня… – еще ниже склонил голову мужчина. Венус стало его невозможно жаль. Так или иначе, он был ее предком, ее родственником, пусть и таким далеким, что он к ней ничего не чувствовал, но сама Венус вдруг отчетливо поняла, что сама отправила на смерть последнего мужчину своего рода, остававшегося в живых. Она дернулась, но не смогла сойти с места.
– Простить? Я спасла тебя, подарила тебе бессмертие, и ты ушел! – окончания фраз превращались в клокочущие крики. – Ты бросил меня на несколько веков.
– Я был очень неправ. Мое место рядом с тобой, моей спасительницей. Прошу, прими меня обратно. Я хочу быть с тобой, – покорно склонил голову воин.
Призрак задумалась. Воды стали спокойнее, легкие волны набегали на берег и тут же исчезали. Айлин все же была девушкой, с добрым и всепрощающим сердцем, которая так долго ждала и верила. Уже мягче, божество добавило:
– Ты действительно этого хочешь? Ты отказываешься от всех прошлых радостей? Отрекаешься от этого мира?
– Тысячу раз «да».
– Иди ко мне, рыжий воин, – она протянула к нему полупрозрачные руки, с которых, струясь, стекала вода.
Сайфар начал свое медленное движение. Венус до последнего боялась, что он развернется и убежит. Ей было жалко его, хотя она и понимала, что все правильно. Наконец, вода сомкнулась над головой воина, призрак, как и в тот раз, растворился в воздухе, а волны вынесли на берег застывшую в камне лилию. Венус подобрала ее и развернулась к Авроре.
– Еще с одним делом покончено.
– Да, – пожала плечами Аврора, которая, казалось, уже перестала удивляться историям, происходящим с ее подругой. – Что теперь?
– Я хочу вернуть нашей семье доброе имя. Да, умерших не вернуть, но все должны узнать правду. Я напишу моей старшей сестре, Шайлин. Она оставила этот дом очень давно и больше не выходила на связь, но я попробую. Надеюсь, она согласится на встречу, и мы вместе решим, что делать дальше.
– Хорошо, поступим так, – Аврора подняла на руки Марию, которая начала уже засыпать прямо на ходу. Ребенок прижался к ее груди и затих. Легатка подумала, что Кайра и Мария одного возраста и, наверное, подружатся, а лучшей матери, чем Аврора, и лучше семьи, чем ребята, ребенку тут не найти. Пума спросила, чуть покачивая малышку:
– А почему Шайлин не общалась с вами столько лет?
– Они… не очень хорошо расстались с мамой. Совсем нехорошо.
Венус задумалась, вспоминая события тех дней. Шая только вступила в пору замужества, как мать тут же начала устраивать пышные балы, на которые приглашала самых богатых и самых глупых женихов со всей страны. Венус и Шайлин вечерами обсуждали их, поедая конфеты и хихикая то над принцем Госским, который не знал, сколько морей омывает Алиот, то над герцогом Флоренским, который плевался от одной мысли о бутерброде с сыром и вареньем. Но шутки кончились, когда леди Мирре надоели привереды дочери, и она сама выбрала ей жениха. Сейчас Венус понимала, что Джей Затон не был таким уж и плохим. Да, он не хотел кормить с ними муравьев, искать красивые камушки на берегу Озера или бегать наперегонки до лисятника. Наверное, он просто был слишком взрослым. Но это в глазах тогдашних Венус и Шаи был страшным преступлением.
Шайлин решила проблему радикально – сбежала из дома. Помог ей в этом Тай – собачник при доме Венга, который был давно в нее тайно влюблен. Впрочем, тайной это было только для Шайлин. Ребят долго искали, а когда они сами вернулись домой, спустя полтора года, оказалось, что девушка глубоко беременна. Без огласки было проведено венчание, и леди Мирра, несмотря на все возражения мужа, выгнала девушку из дома. Лишь одно письмо получила Венус за все это время, в котором говорилось, что у сестры и ее мужа все хорошо. Он нашел работу при дворе Правителя и теперь они разводят собак на острове на южной оконечности материка. Венус не знала, ни что это за остров, ни какую фамилию теперь носит сестра, поэтому решила разослать письма во все уголки страны.
Все это за секунду пронеслось в голове девушки. Она обернулась было пересказать все подруге, но та лишь кивнула, показывая, что уже все знает.
Тем временем девушки подошли к дому. Там, к их удивлению, их ждал Джефф.
– Венус! Все получилось?
– Джефф, ты разговариваешь? – радостно воскликнула девушка.
– Да! Я будто проснулся. Или нет, будто вынырнул из воды. Все это время я все видел и слышал, но в голове словно вода была вместо мозгов, не мог ни ответить, ни сказать ничего. А полчаса назад – пам! – и выпала пробка. И вода вытекла вся. Ну, то есть хорошо все стало. Я мамку как позвал, нормально позвал, не мыча, так она расплакалась сразу. И до сих пор плачет. А я не могу, когда женщины плачут, вот, вышел вас встречать. Спасибо, Венус. Ты меня спасла.
Венус поняла, что сама готова расплакаться, а потому просто обняла парня.
– Мы очень рады, что ты вернулся. Тебя не хватало.
– Ага, некому было до колодца сходить, – шутливо бросила Аври, ткнув парня кулаком в бок, но было видно, что и она рада его возвращению. – Ладно, пойду детей познакомлю. И попробую уложить спать.
Джефф с удивлением воззрился на Марию, которую, казалось, только сейчас заметил.
– Эээ?
– Завтра, все завтра, – откликнулась Венус, которая внезапно поняла, насколько сильно она устала. – Доброй ночи.
Но придя домой, Венус до первых лучей писала записки с одинаковым содержанием:
«Ищу потерянную много лет назад сестру. Если ты рыжая, как лиса, любишь сливовое печенье и божьих коровок, умеешь гадать и однажды сбежала из дома с лучшим другом собак, то прошу, откликнись.
Я жду тебя дома.
В.»