Мертвая весна
Сегодня на ланче в грузинском ресторане мне выдали вредную лепешку, и я пошла кормить голубей. И вдруг вспомнилось – в тот день тоже были голуби.
Это был солнечный день раннего апреля, когда вчера еще шел мокрый снег, и на завтра – его предчувствие. Но сегодня – горячее солнце и холодный ветер, и то, что не сбылось и замерло на зиму, должно обязательно свершиться.
– Я поеду в центр смотреть пандемию, – сказал мне мужчина, которого я любила.
Он обычно не назначал мне свиданий. Все "по делу", как бы он не причем. Дома была законная жена. Я же хотела быть с ним рядом и присоединилась к мероприятию. Да и в то странное время я особенно нуждалась в его присутствии: мои друзья сошли с ума от страха перед неведомой инфекцией и закрылись в домах и квартирах, а я оказалась в полной изоляции. А рядом с любимым я, как и прежде, чувствовала и любовь, и жизнь, и весну.
На Нарвской, где мы встретились, было довольно многолюдно для этой весны, а вот центр города был пустынным. Любимый привез мне «пропуск» от своей маленькой фирмы на беспрепятственное хождение по городу – в то время грозились ввести систему пропусков. На справке стояла печать фирмы и подпись директора – его жены. «Как это мило», – подумалось мне.
На Университетской набережной мы остановились у сфинксов. Ослепляющее солнце, голубое небо, темные волны Невы, золото на куполе Исаакия и шпиле Адмиралтейства, и огромный букет из голубей – прямо на набережной насыпали горку зерна.
Потом мы обедали на скамейке бананами из «Пятерочки» – работали только продовольственные магазины. Мой друг казался шестнадцатилетним худеньким мальчиком с длинными волосами, они выбивались из-под обруча и падали на лицо. Да мы оба были юными и растерянными в этой необычной мертвой весне.
У друга завершалась риэлтерская сделка в банке. При входе в банк нам измерили температуру. Масок в магазинах не было и нас еще не заставляли их надевать. Меня представили клиентам, как коллегу. Все довольно быстро закончилось. Вечером у них была приемка квартиры, но, неожиданно, жена клиента стала просить моего друга подвезти их сейчас в ту сторону, так как «надо поговорить». А мы собирались гулять еще полтора часа! Мой друг растерялся и замолчал, а на моем лице отразилось что-то такое, отчего клиент со словами: «мы перепутали, нам в другую сторону», буквально вытолкал жену из банка.
Мы гуляли по набережной Фонтанки до Невского, и обратно к цирку, и опять до Невского. На мне были белые свадебные туфли на шпильке, мои последние туфли – я не надевала их с давней свадьбы. На остальных «полетели» набойки, обратиться тогда было некуда, а чинить туфли я не умела. Туфли натирали невыносимо, и я чувствовала себя как Русалочка из сказки – было так больно, будто мне в ноги впиваются острые ножи. Но я терпела боль, ведь такое счастье – быть рядом с любимым!
Мы вышли на безлюдный весенний Невский. Напротив Гостинки остановились, время было прощаться, но мне очень не хотелось уезжать домой. И мы продолжали стоять, он рассказывал истории детства и ранней юности, а я … я любила его. «Рассказывай, я снимаю видео, чтобы ты увидел, какой ты красивый, когда не напрягаешься».
Я хотела быть в этом моменте вечно… В белых свадебных туфлях стало совсем невозможно даже стоять, и я их сняла. Асфальт еще не нагрелся, и я встала на туфли и смотрела, и слушала, и смеялась, и говорила – любуясь на любимое лицо.
Потом он резко заспешил по делам, а я, спустившись в переход, обнаружила, что этот вестибюль закрыт и вышла на другую сторону проспекта.
Почти пустой Невский, солнце, весна, и вдали – силуэт любимого человека.
Так случилась, что это была наша последняя встреча… Последняя встреча "по любви".
И дальше уже не важно, что он мне сказал, и почему я уехала…
Спустя несколько месяцев я «отпустила» этого мальчика. Осталась лишь нежность, легкая, как прикосновение бабочки.
Но иногда память коварно показывает мне очередное место в городе, где была эта любовь. Или вот как сегодня: "в тот день тоже были голуби".
Странное знакомство
В тот год был март, весна, и я очень хотела любви. Я загадала: «Хочу встретить мужчину, с которым мне бы было интересно».
Мою анкету на сайте знакомств «лайкнул» рыжий мужчина 40+, чуть старше меня. Посмотрела – умный, саркастичный, очень непростой… да и «квартира-машина-свободен». Котиков любит. Мы перешли в вотсап.
Почти сразу – неожиданное. «Работаю сейчас мусорщиком на помойке». Шутка? Высылает видео: мусор, узбеки, мешки, крысы и бесконечные чайки. Я хотела закрыть диалоговое окно, но вслед прилетела визитка: «А раньше работал здесь». Бывший чиновник Смольного из сферы крайне меня интересующей (у меня появилась идея грандиозного прожекта, и было крайне важно узнать, есть ли шанс его протолкнуть «туда»).
«И как же Вы дожили до жизни такой?» – спросила я в предвкушении душещипательного рассказа. «Помойка хорошо мозги прочищает от всяких дурных мыслей, возвращает радость к жизни и учит ценить каждый ее день», – прилетело в ответ. А еще чуть позже: «Это ненадолго. Осмотрюсь и начну жить». Становилось все интереснее. Появились и вопросы по моей работе. Созвонились. Вполне адекватный, решила я, только голос безрадостный, замогильный.
Прошла неделя. Он писал в одно и то же время. Я с нетерпением смотрела на телефон. У нас создалась своя традиция. Выяснилось еще, что у моего друга были сильные магические, совсем не «светлые» способности, которые он в свое время заглушал сильнодействующими наркотиками. Он еще и был на войне, нет, не за идею – просто любил стрелять и не хотел жить. Итак – эзотерика, управление снами, сарказм, раскопки, антиквариат и… многое другое, чрезвычайное мне интересное, даже котики. Я предложила дружить. Уже в тот момент я понимала – это не про дружбу.
В эту неделю я увидела странный сон, даже не сон – это было видение на грани бодрствования. Я видела приближающееся лицо моего нового друга, и в моем сознании прогремела фраза: «Я буду оберегать тебя». Я рассказала ему про это, на что сразу же получила такой ответ: «Нет, я с тобой ничего не делал… Но я умею входить во сны».
Договорились, что он меня заберет и привезет к себе показывать свою коллекцию. И мы будем разговаривать и пить вино… Я никогда не езжу в гости к незнакомцам. Но он был уже близкий и свой. Да он мне может и не понравиться – понадеялась я.
Он мне не понравился. Выглядел старше и… несколько потасканно. Худой. Мешки под глазами. Большие голубые глаза показались мне – безумными. Взгляд – тяжелым. Голос – как из могилы. А лицо – как из моего сна… Мы приехали на почти незнакомую мне окраину города. Безликие улицы, утыканные высокими домами.
Панельная двенадцатиэтажка, однушка, заваленная антиквариатом. Без телевизора и компа. Иконы, мебель с гнутыми ножками, ножи, военные газеты, часы, фарфоровые куклы, немецкие каски – много-много странных старых вещей. Особенно досталось большому балкону. На стенах картины. В углу комнаты стоял большой старый чемодан – на нем лежали старинные кинжалы. «Приехала к явному психу. Сейчас меня разрежет и в чемодан сложит», – подумалось на мгновение… И кровать, большая белая кровать – среди всего этого загробного мира она казалась единственной живой. Я смотрела на нее и как-то обреченно знала, что на этой кровати я буду заниматься любовью с этим странным человеком.
– А пистолет у Вас есть? – спросила я.
Он поднял матрац у изголовья и протянул пистолет.
– А он не выстрелит?
Забрал пистолет, вытащил патроны, отдал мне:
– Теперь нет.
– А бомбы у Вас есть?
– Есть мина, противопехотная, где-то на балконе лежит.
Он закурил. Ощутимо запахло анашой.
– Натуральный продукт, я курю больше 20 лет, как сигареты, не волнуйтесь.
Еще и это…
Оружие и антиквариат мне быстро надоели, и мы пошли на кухню пить вино и разговаривать.
Он был превосходным, активным слушателем: запоминал имена, понимал суть событий. Иногда договаривал мои мысли или не высказанное, но громко подуманное: он действительно умел их читать. Я рассказала, наверное, почти все, на тот момент важное, даже про прежнюю любовь, потом – плакала. Было странное ощущение, что «все вот это», наконец, закончилось. Он сказал, что немного меня полечит, и положил руки мне на голову. Мне показалось, что мой мозг «считывают» руками, но это было уже неважно, потому что резко наступило облегчение и расслабление. «Ты не останешься со мной – у нас нет будущего, но у тебя все будет очень хорошо. Только как и когда – рассказывать не буду».
Он стал уже совсем близкий, я попросила меня поцеловать. Это было нежно и очень знакомо. Пытаясь продолжить это общение, я потянула его на кровать, но неожиданно: «Ольга Викторовна, ну мы же не в борделе, я так не могу». Мы разделись и встали под душ.
Мы стояли под струями воды, и я с изумлением смотрела на него: он был рыжим, юным, тонким мальчиком с ярко-голубыми глазами и красивыми зубами – впервые за это время он улыбался. – Боже, какой же ты красивый, – сказала или подумала я – это уже было не важно.
Он смывал с меня косметику, мочил волосы:
– Вам так намного лучше.
Время было уезжать.
– Оставайтесь. Если Вы сейчас уедете – то никогда не вернетесь.
И я осталась. Мы заснули в обнимку, голые, под одним одеялом, а я никогда так не засыпала с мужчиной. Помню, что я крепко спала те несколько часов.
Как всегда, рано утром я проснулась. Поискала наощупь бутылку с водой – нашла пистолет. Мой новый друг спал очень тихо. Я потянулась носом к его коже и вдохнула: шея и плечо пахли чем-то легким, нежным и очень приятным. Я выглянула в окно. «Как много чаек…. Да залив же близко», – подумала рассеянно, взяла приготовленный с ночи неудобный коврик и пошла на кухню делать йогу.
Начинался новый день новой жизни.