Но дед делает вид, что ничего не замечает. Дед внимательно осматривает маленькую картонную карету с вертящимися колёсиками.
– Надо её чинить, Вик, – вздыхает дед, – видишь, как передняя ось погнулась? Эта карета слишком долго путешествовала…
– Как? – смеётся малыш. – Путешествовала? На ёлке? Она же игрушечная!
– Эту карету давным-давно склеила твоя бабушка. Тогда твоего папы ещё и на свете не было. А теперь и бабушки уже нет, а колёсики всё крутятся. Нужно только поправить ось.
Дед берёт плоскогубцы и выправляет проволочную ось.
– Ну вот. Теперь порядок. Теперь в этой карете мы можем ехать дальше.
Малыш Ви улыбается. Малыш представляет, как они с дедом вдруг делаются маленькими-маленькими. Они прыгают в эту карету – и она везёт их по ёлочным ветвям, всё выше и выше. За окошками кареты мелькают цветные огоньки, поблёскивают шары и бусины, покачиваются золочёные орехи.
А ватный ангел машет вслед малышу и деду и звонко трубит в стеклянную трубу…
12. Малыш Ви и космические финики
Малышу скучно. Он слоняется по квартире. Он наблюдает, как дед достаёт из-под батареи лейку и поливает цветок.
– Что ты делаешь? – спрашивает деда малыш Ви.
– Я поливаю финик.
_ Что такое финик?
– Ты разве не пробовал фиников, Вик? – удивляется дед.
– Не пробовал, – грустно вздыхает малыш Ви, – ни разу…
– Ну ты даёшь! Твой папа в детстве финики просто обожал, за уши не оттащишь. Финик, Вик – это такой плод, вроде большой ягоды. Очень сладкий. А внутри длинная косточка, похожая на палочку. Вот твой папа в детстве…
– А где они растут, финики эти? – нетерпеливо перебивает малыш. – Что, прямо на этой малюсенькой травинке?
Он тычет пальцем в тоненькое растение, похожее на самую обыкновенную летнюю травку.
– Это не травинка, это – пальма, – строго поправляет дед. – Просто она ещё маленькая, ей всего три года. Погоди, пройдёт время – и эта травинка станет большой, из неё развернётся настоящий пальмовый лист. Да и не один: из основания этого листа вырастет другой лист, от того листа пойдёт ещё лист. И так – много-много листьев. И каждый лист разлохматится по краям на тоненькие ленточки, как бахрома. А внизу под листьями потихоньку сплетётся пальмовый стволик, мохнатый, как кокосовый орех – помнишь, маме в больнице на Новый год подарили?
– Что, и на этой пальме будут тоже расти кокосовые орехи?
– Нет, дурила, – треплет его по волосам дед, – не орехи, а финики. Это же не кокосовая пальма, а финиковая!
– А откуда ты знаешь, что это вообще пальма? – сомневается малыш Ви. – Может, это просто травинка? И ты всё перепутал, дед?
– Ничего я не перепутал, – обижается дед, – я точно знаю. Эту травинку… то есть, пальму твоя бабушка посадила.
Малыш Ви вытаращивает глаза:
– Как? Моя ба?
– Да, твоя ба. Вот бабушки уже нет, а пальма растёт. Только очень медленно. Наверно, по бабушке скучает…
Малыш Ви ничего не понимает: бабушка давным-давно умерла. Как же она ухитрилась посадить пальму? Мёртвые не сажают пальмы, они вообще ничего не делают. Их просто нигде нет – только на фотографии. И у папы в компьютере, если разрешат, можно посмотреть про бабушку кино.
– Нет, дед, ты меня обманываешь! – не верит малыш Ви. – Травинка такая малюсенькая, а бабушка умерла давно.
Дед вздыхает:
– Это тебе кажется, что давно. Тебе пять лет, а бабушки нет всего три года. Это почти половина твоей жизни, Вик. Когда ты проживёшь двадцать, тридцать и даже сорок лет, эти три года покажутся тебе такой ерундой…
Малыш Ви заливисто хохочет: сорок лет! Он умеет по пальцам считать до десяти, но сорок… Это и представить себе невозможно.
– Дед, ты что? Мне будет сорок лет? Я что – буду таким старым?!
Теперь хохочет дед:
– Эх, Вик-Вик! Сорок лет – разве ж это старость? Что тогда говорить обо мне, в мои-то шестьдесят с мышиным хвостиком?
Малыш задумывается: выходит, и он когда-нибудь будет таким, как дед? Седым – и со вставными зубами? А сначала таким, как папа. И как мама… И тоже будет каждый день ходить на работу, как все взрослые? И даже летом, когда жарко и светит солнышко, и хочется только плескаться в реке, есть мороженое и пить ледяной морс из холодильника – ему надо буд