На космической станции нет утра как такового, но привычное «с добрым утром» звучит всё же лучше, чем какое-нибудь «обозначаю начало очередного цикла функционирования». Александр открыл глаза и приподнялся на локте. В дверях застыл серокожий антилец, назначенный научным руководителем студента. Голова на длинной, прикрытой высоким воротником шее казалась крошечной на фоне всего остального тела, облачённого в нечто вроде халата или платья.

– Доброе утро, Мазеус…, то есть, антилец-куратор.

– Можете не утруждать себя, Александр, – инопланетянин поднял левую руку, подражая человеческой жестикуляции. – Мне известно, что для вас такая манера обращения не является естественной. Сложно отказаться от привычек, особенно если в этом нет необходимости.

– Да. Моё исследование…

– Как продвигается ваше исследование? – перебил антилец, глядя не столько на землянина, сколько на силуэт, отпечатавшийся в простыне.

– Идёт своим чередом, – студент старался говорить спокойно, даже небрежно, но сроки, на самом деле, поджимали, – всё в порядке.

– Сообщите, если потребуется моё участие, – куратор развернулся и уже собрался покинуть каюту, как землянин вскочил с постели. Антилец обернулся.

– Мазеус, я всё хотел спросить. Вчера ваши… эм… представители вашей расы вели себя странно: нервничали, поглядывали на нас – даже не знаю – с жалостью, говорили с нами как-то отстранённо. Может быть…

– Вам показалось, – прервал его Мазеус. – Представители антильской расы вели себя как раз обыкновенно, а вот представители земной расы – нет. Вчера земляне массово употребляли токсины по случаю годовщины некой памятной даты и вели себя шумно и не вполне адекватно, – и вышел.

Студент улыбнулся. Инопланетянин не врал: вчера праздновали День космонавтики. Особенно усердствовали, само собой, русские. Александр был и сам не прочь по такому поводу выпить рюмочку-другую, но профессор Клетчатов, стараниями которого студент сейчас находился на станции «Синтоку» и писал научную работу о влиянии антильских технологий на человечество, предупредил, что напиваться при степенных и осторожных инопланетянах – последнее дело. Так что бунтарский дух бунтарским духом, а образцовое поведение на межрасовой космической станции откроет неплохие карьерные перспективы перед будущим дипломатом.

Наспех одевшись, Александр вышел в коридор и направился к рекреационному сектору, в котором расположена смешанная столовая. Как выяснилось, пища одной расы вполне пригодна к употреблению другой. Вкусовые качества антильских продуктов также сопоставимы с человеческими. Во всяком случае, для людей; антильцы редко распространяются людям о своих впечатлениях и обо всём, что с ними связано.

За бесхитростным человеческим завтраком: хлеб, масло, яйца, апельсиновый сок и шоколадный батончик – студент размышлял об информации, которую удалось собрать.

«Интересно получается, – думал Александр, неторопливо жуя бутерброд. – У «головастиков» есть что-то вроде внешнеторгового концерна, «Синай»; его продукция идёт исключительно на экспорт, на Землю. Ни один антилец, ни одна из их компаний продукцией с маркировкой «Синая» не пользуется, чуть ли не открыто избегают. И никто не знает, почему. Ладно, если бы всё ограничилось только биоимплантами…»

Александр машинально коснулся груди: вот уже многие годы под рёбрами работал кардиостимулятор антильского производства.

«… и системами жизнеобеспечения, организмы всё-таки различаются, но нет…»

От размышлений Александра отвлёк одинокий астероид в иллюминаторе. Угрозы он не представлял, так как летел мимо станции. Скорее всего, их было больше, но система активной защиты – комплекс лазерных орудий класса «А» – работал тихо и незаметно, хоть сквозь пояс астероидов лети: уничтожит и астероиды, и их осколки, а никто и не заметит. Земная разработка, кстати. Что-что, а с оружием у человечества всё всегда было в порядке.

«… но нет, – продолжал студент, принимаясь за батончик, – эта шиза касается и сверхзвуковых двигателей, и систем навигации, и коммуникационных систем, и даже треклятых онлайн-переводчиков – вообще всего! Почему так?»

Без ста грамм не разобраться. Но поскольку сто грамм в межпланетной дипломатии непозволительная роскошь, Александру пришлось связаться с одним знакомым технарём, Сергеем Селивановым. Его репутация уже пострадала из-за ксенофобских взглядов: опасно открыто выражать недоверие к «серокожим головастикам», в то время как чуть ли не всё остальное человечество кланяется им в ноги – но тот без колебаний согласился помочь.

По пути в свою каюту Александр с интересом рассматривал антильцев, словно видел их в первый раз. «Как они носят свои увесистые головы на таких тонких шеях? Почему они все носят платья? Точно ли посол Мазеус он, а не она? Почему они живут бок о бок с нами на одной станции, но ведут себя так, словно мы звери в зоопарке, а они – японские туристы?» – эти и многие другие вопросы вспыхивали в голове будущего дипломата, пока он проходил процедуру аутентификации и проверял свой цифровой почтовый ящик.

Пусто.

На этом можно было и остановиться, но Селиванов настоял на том, чтобы Александр взял с собой в космос коммуникатор, собственноручно собранный Сергеем без единого «синайского» компонента. Если Селиванов что-то и нашёл, то он из принципа пришлёт информацию именно на «авторское» устройство. В самом деле, пока Александр спал, на устройство пришёл видеофайл.

На экране появился неопрятный мужчина с проплешиной.

«Так, запись пошла… Надеюсь, ты получишь это сообщение до того, как станет слишком поздно. Скажу прямо: всё очень плохо. Мои худшие опасения оправдались…»

Где-то за кадром раздался шум, словно от падения металлической трубы; Селиванов вздрогнул и со страхом покосился на дверь.

«Постараюсь объяснить на пальцах. Я разобрал десятки образцов «синайской» техники от микросхем для инкубаторов до сверхсветового двигателя. Даже не спрашивай, как мне удалось всё это достать… Короче, у всего, что антильцы выбрасывают на наш рынок, есть один маленький нюанс».

Учёный поднёс к камере зажатую между пальцами деталь.

«Эта крошечная капсула, а это – ещё более крошечный приёмник. Так вот, приёмник настроен на определённую частоту. Если сигнал другой частоты или сигнала нет вообще, то всё нормально. Но смотри, что произошло, когда я подобрал ту самую!»

Вместо Сергея на экране возникла покрытая асбестом платформа с B-6000/7, новой моделью сенсорного датчика, собираемого на Земле – там, где раньше была пустыня Гоби, – но из компонентов, производимых «Синаем». Селиванов направил портативный излучатель на прибор. Ничего не произошло.

«Вот сейчас, смотри!» – Сергей ввёл в излучатель новые характеристики.

Раздался треск, и внутри корпуса прибора что-то взорвалось; пластмассовая оболочка треснула, и из трещины повалил дым. Селиванов незамедлительно залил теперь уже сломанный прибор пеной из карманного огнетушителя.

«А теперь представь, что это произошло с двигателем и системами жизнеобеспечения космического корабля посреди космоса…»

– Вот чёрт… – прошептал Александр, только сейчас осознав масштаб надвигающейся катастрофы. – Это же полный п… – и осёкся.

«Ко мне не прислушаются, – продолжал Селиванов. – Есть шанс, что нашими совместными усилиями удастся чего-то достичь. Когда ты вернёшься…». Александр выключил коммуникатор – не хватало ещё, чтобы кто-то из антильцев узнал, что их заговор раскрыли.

Что же делать теперь? Сделать вид, что ничего не происходит? Или как можно скорее вернуться на Землю, чтобы…

Чтобы что?

Александр высунул голову в коридор. Никого поблизости не было, и вроде бы никто в спешке не отбегал от двери. Но что, если за ним действительно следят? Есть ли хотя бы шанс перехитрить инопланетное ЦРУ или ФСБ?

Вопрос риторический. Но в таком случае, выбора нет в принципе.

Упаковав приёмник и вещи первой необходимости в рюкзак, студент, стараясь не светиться на камерах видеонаблюдения, прокрался к лифту. С его помощью можно добраться до спасательного шаттла, чтобы…

Чтобы что?

«Надо устроить диверсию, – подумал Александр уже в спускающейся к ангарам кабине лифта, – тогда начнётся эвакуация, и я со всеми отправлюсь на Землю, а там…»

Двери шахты отворились, но Александр не сдвинулся с места.

– Добрый день, землянин-студент. – выход из шахты перекрыли Мазеус и три антильца-офицера службы безопасности. В руках посол держал прибор, похожий на пульт от допотопного кондиционера. – Полагаю, ваша работа продвинулась дальше, чем вы предполагали изначально.

– А мне казалось, мы друзья! – простонал Александр, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги.

– Вам показалось, – сухо ответил Мазеус и…

«Кардиостимулятор!»

… и нажал на кнопку «пульта».

Новые Лисы

Порыв тёплого ветра рассеял дым, оставшийся после автобуса. Обратный путь в райцентр займёт не один час, и водитель явно не хотел терять времени. Двое туристов, парень и девушка, чуть ли не соскочили с площадки и едва успели отпрянуть, спасая ноги и багаж от колёс. Чемодан завалился на бок, а сумки и рюкзаки грузно хлопнули по бокам, поясницам и спинам. На задворках сознания мелькнуло беспокойство о сохранности багажа: пара привезла с собой хрупкую аппаратуру, в частности, цифровые камеры.

А вокруг было что поснимать.

В первые же секунды Дмитрий осознал, что погорячился, когда заочно окрестил Новые Лисы «очередным Мухосранском». В отличие от Киры он никогда не видел ни просто маленьких городов, ни по-настоящему вымирающих сёл. Во всяком случае, российских. Шутка про Москву как отдельное государство возникла не на пустом месте, и соцсети не давали забыть об этом. Неудивительно, что чистые просторные улицы, дразнящий ноздри запах ванили и множество симпатичных девушек оказались для Дмитрия полной неожиданностью. За время пути парень успел представить уйму пейзажей, едва ли лестных даже жителям средневековой деревни в разгар эпидемии чумы.

– Песец всегда подкрадывается незаметно, – буркнул Дмитрий, отвечая на ехидный взгляд Киры. Беззлобно улыбаясь, девушка достала из кармана шорт смартфон: предстояло найти путь к гостинице.

– Не туда ли нам? – Угадав намерения Киры, Дмитрий указал на белое трехэтажное здание дальше по дороге. Над входной дверью висела огромная вывеска с нарисованной рыжей фигурой.

Кира навела объектив встроенной в телефон камеры на здание. Там, где пасует не самое острое зрение, вполне справляется мощный зум.

– Похоже на то, – Кира пожала плечами, и путешественники, нагруженные сумками и чемоданом, отправились в путь.

Быстро идти могла только Кира, самый тяжёлый и хрупкий груз, по обыкновению, достался оператору, то есть Дмитрию. Тот плёлся следом, по возможности осматривая красоты городка, который покинет уже завтра. Максимум, послезавтра. При всей аккуратности фасадов и улыбчивости жителей, Дмитрия не покидала мысль, что в облике Новых Лис было что-то от молодящейся старухи: не то слишком пахучие духи, не то слишком белое лицо, не то роскошное платье ни к селу ни к городу. И взгляды. Странные взгляды, не выражавшие ни презрения к чужакам, ни хитрой торгашеской радости, ни даже показного безразличия. Лишь праздный интерес, с каким закоренелый скептик читает гороскоп. Или с каким ребёнок разглядывает поросёнка на этикетке с ветчиной, что лежит здесь же, на хлебе с маслом и сыром.

«Так вот какая ты была…»

Путешественники вышли к гостинице «Рыжий хвост». Фигура на вывеске оказалась лисой: остромордой, усатой и хвостатой. Точно такую же Кира с Дмитрием увидели, открыв стеклянную дверь. Зверёк свободно бродил по вестибюлю, а при вторжении убежал за стойку администратора. Дмитрий невольно проследил за лисой, и его взгляд задержался на глазах… да, именно на больших и ясных глазах шатенки в белой блузке.

– Здравствуйте! Чем могу вам помочь?

«Всюду вас, красавиц, ставят…»

Кирин локоть упёрся Дмитрию в бок. Хоть парень и примерил на себя роль оператора впервые, знакомы с блогершей они давно.

– Здравствуйте, на прошлой неделе нам пришло письмо, – Кира открыла приложение электронной почты и показала администратору экран айфона. – Я владелица блога-миллионника «40 000 километров», и вы – ну, не вы конкретно, ваше начальство…

Администратор кивнула. Лиса к тому моменту перестала бояться и приблизилась к прибывшим. Вернее, к Кире. Зверёк с явным интересом обнюхал её и потёрся о ногу. В этот момент лицо администратора стало серьёзным и даже озадаченным.

– …попросило… да что же ты… застримить ваш праздник. Как его там… – Кира отмахнулась от лисы, – Рассвет Опыления?

– А, вы на Зарю Цветения? Очень рады!

Дмитрий поежился от улыбки девицы за стойкой. Так же зловеще и искусственно улыбалась Кира, когда только начинала вести видеоблог о путешествиях. – Мы уже боялись, что вы не успеете. Церемония начнётся завтра на рассвете. Ваш номер готов! – Администратор передала ключ Кире и сделала пометку в журнале. – Дальше по коридору, последняя дверь слева.

Когда Дмитрий, следуя за Кирой, поравнялся со стойкой, администратор заговорщицки поманила его.

– Подождите… – шепнула она и, нагнувшись, скрылась за стойкой.

«Так, а это ещё что?»

– Заря Цветения – праздник любви и возрождения, – промурлыкала девушка, вручая Дмитрию бутылку вина. – Хорошее вино. Девушкам всегда нравится. Мне оно тоже нравится! – и улыбнулась.

Не так искусственно, как при Кире.

Номер был явно не из люксовых, на что оператор втайне надеялся. Однокомнатный и без изысков: ни картин, ни развесистых люстр, только крохотный серый сейф в шкафу да мини-бар у стола. Кире, впрочем, было не привыкать – после ночёвок в палатках под уханье сычей и в полуразвалившихся комнатушках со скрипящими при каждом шаге половицами. У Дмитрия не было тяги к роскоши и изобильным шведским столам, но ему всё равно не нравился номер. Не нравилось, что сбоку от комнаты расположен чёрный ход; что в туалете всего один рулон бумаги, и тот не новый; что нет одноразовых тапочек и халатов.

– Херня это всё, – пробурчал Дмитрий, расстёгивая чемодан, ведь, помимо прочего, в нём ожидали своего часа чистые шлёпки и домашние шорты. Так же парень точно знал: у Киры есть запасной рулон туалетной бумаги, возможно, даже два.

– Может, сдвинуть их в одну? – предложил парень и указал на односпальные кровати, но осёкся, наткнувшись на угрюмый взгляд. Плохой Wi-Fi не лучшим образом сказывается на настроении.

«Может, она ещё передумает» – подумал Дмитрий, подходя к мини-бару с подарком от администрации.

Ко многим вещам можно приспособиться: что-то предусмотреть, с чем-то смириться, что-то приспособить под себя. Но вечно держать себя в узде невозможно. У Дмитрия давно не было тёплой компании, а администратор явно разбиралась в людях и неспроста вручила Дмитрию бутылку лёгкого алкоголя.

– А знаешь, мне тут винишко подогнали, – как бы между делом заявил Дмитрий и откупорил бутылку штопором, что нашёл на подносе поверх мини-бара. – Говорят, суперское. Будешь?

– Не буду, – буркнула Кира, занятая анонсом завтрашней трансляции в социальных сетях. – Не хватало ещё нажраться в хлам и всё проспать.

«План А не сработал, переходим к плану Б».

– А я выпью! – Крякнув с досады, Дмитрий сделал несколько крупных глотков прямо из горла бутылки.

«Может, надо было к девке за стойкой подкатить, – запоздало всплыло у Димы в мозгу, – а то зачем она о себе сказала? Может, любит чпокаться с приезжими…»

Поглощённая работой, Кира не замечала шумного бульканья друга. Или не просто друга, сама ещё не разобралась.

– И потом, – продолжил Дмитрий, поставив бутылку на тумбочку, – тут и градусов почти нет… Ик! Уж я-то в жизни бухла…

Тень выросла за дверью. Колонны ног встали на пути света.

Мысли Дмитрия тяжело ворочались в голове, равно как и язык во рту. Слова обрывались, едва сказанные. Промямлив что-то на пьяном наречии, Дмитрий рухнул на пол.

Ещё несколько теней замельтешили под дверью, появившись откуда-то сбоку. Дмитрий успел заметить, как Кира вскочила с места, прежде чем мир смазался и потух.

В щель от замка вошёл ключ. Раздался тихий щелчок.

Сквозь барабанную дробь в висках, слившуюся в один нескончаемый гул, пробивались и другие звуки – всё тише и тише с каждой секундой.

Топот. Скрип двери. Визг. Крик боли, а за ним хлёсткий удар и звук падения тела…

Фырканье.

Боль в лопатках прорвалась сквозь вуаль тёмного беззвучья. Очнувшись, Дмитрий поёрзал, но тут же простонал, пожалев, что вообще пошевелился: под спиной и затылком был лишь неровный холодный камень. Постепенно возвращались остальные чувства. В ушах стояло хоровое пение и сухой треск. Под веки просачивался неровный свет.

Пелена сна спала, и теперь мозг мучительно восстанавливал картину последних событий.

«Админка с бухлом… ударило в голову… шум… фыр-фыр… Фыр-фыр?»

Усилием воли Дмитрий разлепил веки, а затем наклонил голову, чтобы оглядеться. Тут ему в лицо упёрлась фыркающая лисья морда.

– Ах, это ты, сука…

Лисица сердито чихнула в лицо парню и спрыгнула куда-то вниз. Дмитрий попытался подняться, но обнаружил, что обездвижен, крепко связан по рукам и ногам бечёвкой. Лишь шея была свободна от пут, можно было вращать головой.

Роща, пылающие костры, венки и разноцветные ленты на ветвях – всё напоминало декорации к фильму о древних славянах. «Массовка» соответствовала. Широкий дуб – старейшее дерево если не в округе, то в роще уж точно – опоясывали люди: мужчины в светлых рубахах, женщины в сарафанах. Ближе всех к безликому идолу стояли старики. Дети, смеясь и тявкая, беспорядочно скакали и кружились, точно собаки, пытающиеся поймать собственный хвост. Девушки в коротких, то и дело задиравшихся льняных сорочках водили хороводы вокруг костров. В двух шагах позади девушек лежали бумажные, картонные и даже деревянные маски, изображавшие лисью морду.

Такую красоту не грех бы и заснять.

Поначалу Дмитрий не верил глазам и думал, что всё ещё спит, но проснуться не получалось, сколько бы он ни тряс головой или моргал.

– Что вы делаете?! Отпустите меня!

Это была Кира – её крик Дмитрий узнал бы из тысячи даже сквозь бухтение толпы вокруг дуба. К нему и была привязана владелица блога-миллионника, раздетая и с синяками на лице и руках.

– Дима!!!

– Тотем Покровителя общины указал на тех, чья жертва пробудит Природу, – провозгласил длиннобородый старик, стоявший перед древом с кинжалом в ладони. – Во благо Рода, Яви и Правды!

– Во благо Рода, Яви и Правды! – подхватили кругом.

Раздался свист рассекаемого воздуха, и из перерезанного горла на корни полилась молодая кровь. Древняя земля жадно впитывала пищу.

Дети загалдели громче прежнего, к ним присоединились девушки, и кольца вокруг костров распались. Красавицы подхватили маски и, надевая их на ходу, устремились к ошеломлённому Дмитрию.

– Ди-и-ы-ы-ы… а-а-а… – прохрипела Кира, прежде чем обмякнуть и закрыть глаза в последний раз.

– Нет… Нет! Уроды! Что вы… – Дмитрий задёргался и попытался доползти до края своего каменного алтаря, но это оказалось бессмысленно: над ним уже нависли самодельные лисьи морды.

– Когда деревья снова станут зелёными, а небо очистится, ваши души воссияют в лучах Божественного Света, ибо жертва ваша была не напрасна!

– Что?! Что за грёбаную херню ты несёшь, больной укурок?! Отпусти меня!!!

Между редкими листьями показалось предрассветное солнце. Рыжий талисман деревни затявкал. В руках «лис» блеснули заточенные бычьи рога.

– Очень жаль, что не удалось застримить торжество! – из-за ближайшей маски раздался знакомый женский голос. Голос администратора гостиницы.

– Да чтоб вас всех! – прохныкал Дмитрий, почти ослепший слёз.

Члены общины притихли, дети умолкли, а затем…

Затем десятки ударов в живую плоть и предсмертные крики возвестили о начале весны.