Зеркало реальности. Книга 2. Истина в отражении

Глава 12. Приглашение

Антон очень уставший зашёл в свою комнату и с размаху плюхнулся на кровать. Он даже не стал снимать одежду, только скинул гравитационные ботинки. Сегодняшний день его невероятно вымотал, тем более что пришлось понервничать за жизнь дочки. А ведь были серьёзные опасения, выживет ли она после отравления метаном или нет, но, к счастью, все обошлось. Сейчас та вместе с сыном Писаренко, к которому он испытывал все больше негативных чувств в связи с фантазиями и умением молодого человека впутать Марию в неприятности, лежали в больнице на лечении. Завтра их должны были уже выписать, благо селензия, а также иных средств современной медицины в учреждении было предостаточно.

Боровицкий не стал ставить будильник, поскольку решил, что все завтрашние дела могут подождать, и сегодня нужно хорошенько выспаться. Часы вдалеке на экране, вмонтированном в стену, пробили полночь. Антон скинул с себя испачканный в глине с болот пиджак и запулил его в другой конец комнаты, после чего нажал на кнопку и из-под кровати по полозьям выехало одеяло, полностью укрыв тело. Пролежав так со смыкающимися от сна глазами, Правитель задремал. Однако сновидения были отнюдь не радостными.

Около шести часов утра Боровицкий подскочил с кровати от резкой боли в спине в области поясницы. Выругавшись про себя и закусив одеяло, чтобы сдержать неимоверный крик, Антон поднялся со спального места и направился в соседнюю кнопку. Там лежала переносная аптечка в виде металлического чёрного чемоданчика размером тридцать на тридцать сантиметров. Открыв его, Правитель обнаружил внутри пять полостей под ампулы со шприцами. Две из них были уже пусты. Три оставшихся занимали колбочки с уже знакомой зелёной жидкостью – селензием. Взяв одну, Боровицкий собрал конструкцию, подтянул штаны и с размаху воткнул шприц себе в бедро, после чего нажал на кнопочку, и жидкость стала закачиваться внутрь ткани. Спина сразу почувствовала облегчение.

Сидя на кресле в гостиной, Антон уже спокойно выдохнул и вытянул ноги вперёд. На шестнадцать лет он забыл, что такое болезнь, но, к его огромному удивлению, она настигла его и в этом мире пару месяцев назад. Сначала это были единичные всплески, однако постепенно появлялись все чаще. К его огромному облегчению пока сыворотки полностью нивелировали эту прискорбную ситуацию. Однако вопрос оставался открытым, как это возможно? Ведь выделяемые в воздух частицы металла должны давать чудодейственную регенерацию, но почему-то этого не происходит.

Погрузившись в свои глубокие размышления, Боровицкий решил позвонить своему лечащему врачу. После долгих и продолжительных вызовов тот все-таки взял трубку. На экране голографического изображения с браслета появился уже изрядно постаревший, приобретший седину и залысины Шульц. «Герман Вениаминович, прошу прощения за столь ранний звонок», – поприветствовал его Правитель. «Антон Михайлович, рад Вас слышать, я так понимаю Вы по поводу анализов, как раз с утра собирался вам звонить». «Какие новости?» – сразу перешёл к делу Боровицкий. «Все печально, болезнь вернулась, и ничего с этим поделать мы не можем», – с грустным видом сказал врач. «Но как это возможно, тем более в этом мире?» – недоумевающе закричал Антон. «Возможно, – спокойно ответил Шульц, – присланный Вами анализ воздуха прямо кричит о том, что содержание селензия в нем стремительно уменьшается. Переселившимся туда в большом количестве люди слишком активно его вдыхают, а нового в необходимом количестве образовываться не успевает».

«И что теперь делать?» – спросил, закрыв от разочарования глаза Антон. «Пока можем гасить симптомы с помощью сывороток, но это недолго, год-два максимум, потом мы вернёмся в точку, с которой начинали. Боюсь Вы уже обманули смерть, но третьего шанса она не даст».

«Я вас понял», – ответил Боровицкий, прервав звонок. Он пару минут сидел в абсолютном опустошении и молчании, после чего резко вскочил и с криком: «Аааааааа!» – поднял кресло и со всей силы швырнул его об стену. На грохот сбежалась охрана. «Что случилось?» – спросил влетевший в комнату «Гамма-23». «Ничего, выйди и закрой дверь», – убийственно посмотрев на него, сказал Правитель. «Точно, может Вам нужна помощь?» – не унимался наёмник. Антон схватил ближайший лежащий на столе бластер и выстрел у него над плечом. «Я сказал ПРОВАЛИВАЙ», – закричал что есть силы он. Охранник поклонился и вышел за дверь.

Выдохнув, Боровицкий пошёл на кухню. Открыв бутылку виски и налив себе бокал, он плавно опустился на пол и заплакал. Давно не было такой безнадёги, даже когда он вспоминал о смерти жены. Закрыв глаза пальцами Правитель стал усиленно их массировать, чтобы прийти в себя. После чего, открыв их, увидел перед собой Спасского. «А мне чего не налил», – спросил Борис, взяв второй бокал в руки и присаживаясь на пол рядом. «Уходи, не до тебя сейчас», – попытался прогнать своего воображаемого друга Боровицкий. «Оооо, только не сегодня. Прямо сейчас я тебе очень нужен, и ты знаешь почему», – возразил ему бывший заместитель. «Хватит алкоголем решать свои проблемы, посмотри на себя, ты практически спился, ещё чуть-чуть, и мы на улице милостыню просить начнём, ты этого хочешь?» – начал читать нотации главный советчик. «И что? Тебе какая разница? Я делаю, что хочу», – возразил ему Боровицкий, делая ещё глоток. «Ты не забыл мой дорогой? Я – это ты. И где бы ты был без меня? Ах да, наверное на свалке истории, я совсем забыл», – стал размышлять Борис.

«Знаешь, а ты мне больше не нужен, сам справлюсь», – возразил ему Антон. «Хорошо, хорошо, прекрасно, – хлопая в ладоши, встал с пола Спасский, – только мой тебе совет начни разбираться с Писаренко и «Гамма-1». Их терки порядком мешают. И ещё, следи за вторым, он стал слишком подозрительным. Как понадоблюсь, зови, ты же знаешь, я никуда не денусь и всегда смотрю на мир твоими глазами». После этого он улыбнулся и растворился в пыль на глазах, как будто и не бывало.

Антон продолжал сидеть, размышляя над словами своего бывшего помощника, после чего встал, поставил на стол бокал с недопитым виски и позвонил Павлу Петровичу. «Доброе утро, – поздоровался тот, – что случилось?» «Нужно срочно поговорить, сегодня», – в приказном порядке без приветствия сообщил ему Боровицкий. «Хорошо, – пожимая плечами, ответил Писаренко, – но у меня встречное предложение, хочу пригласить тебя на экскурсионную прогулку». «Куда?» – с интересом спросил Антон. «На нашу историческую родину», – ответил, улыбнувшись глава «Боровицкий технолоджи».

Глава 13. Экскурсия

Писаренко стоял у входа в портал в ожидании Боровицкого. Они договорились встретиться сразу там, чтобы не тратить время на бессмысленные перемещения по городу. Павел Петрович специально нашёл неприметную толстовку с капюшоном, чтобы не выделяться из толпы своим дорогим костюмом. С этой же целью портал они выбрали на окраине старой столицы, чтобы не появляться прямо из «Замка».

И вот, наконец, на горизонте появился Антон, облачённый в специальный костюм, в который были вмонтированы иглы с селензием, и ставший для него неотделимой частью во время выхода в «Старый» мир ещё с момента событий около Парламента. Обычно во время публичных выступлений он скрывал эту броню под объёмными пиджаками и рубашками, а на лицо надевал маску с защитным герметичным щитом, через который было видно лицо. За годы принятия сыворотки обожженные участки кожи затянулись, сетчатка снова позволяла видеть, однако напоминанием о тех событиях остались рубцы и шрамы.

Но на этот раз Боровицкий не стал закрывать костюм, а в руках держал шлем, полностью скрывающий лицо, в котором он участвовал осаде штаба «Сопротивления». На удивление, каким бы приметным и привлекающим внимание этот образ не был, он обеспечивал полную конфиденциальность. Тем более, что после серии массивных разрушений города для Антона был вполне объективный резон опасаться за свою жизнь.

Подойдя вплотную к Писаренко и поздоровавшись с ним, Боровицкий надел шлем и спросил: «Ну что пойдём?». «Прошу», – сразу пригласил его к порталу Павел, делая рукой соответсвующий жест. Секунда, и вместе они перебрались на ту сторону. Помещение, в котором работал «Гравилом», представляло из себя нечто вроде укреплённого бункера, охраняемого десятком солдат из группы «Гамма». Антон учёл ошибки прошлого, когда «Сопротивление» смогло узнать о предназначении Ангара PD, попасть в него, а затем практически вторгнуться в новый мир. Теперь Боровицкий прятал свои секреты значительно лучше. Бункер был вырыт в тайне, как ответвление одной из веток метро, а для строителей заявлялся, как помещение для сотрудников метрополитена. Проект составил один из аффилированных ученых в НИИ, ведущий разработки лично для Антона. Более того, в отличие от ангара бункер охраняли в два раза больше наемников, облачённых в безупречную и доказавшую свою эффективность «Альфу-1» – венец творений Сергея сразу после «Гравилома».

Выйдя наружу и поднявшись на защищённом от землетрясений лифте на поверхность, старые друзья огляделись, чтобы понять, что за последнее время изменилось. Перед их глазами открылся удручающий пейзаж: полуразрушенный серый город, под ногами вода с плавающим мусором, невероятная вонь гнили и смрада, вдалеке гуляет смерч. Даже здание «Замка», как символа власти, оказалось частично обвалившимся в правом крыле, где одна из башен съехала в высохший ров.

«Чувствуешь запах серы и гари?» – вдруг прервал молчание Павел. «Да, что это?» – ответил внезапно погрустневший Антон. «А это судя по моим данным предвестник скорой катастрофы», – ответил Писаренко, протягивая руку на восток в сторону древнего вулкана, появившегося задолго до основания города.       Ходили легенды, что однажды он уже уничтожил древнюю цивилизацию, расположившую свою столицу на этом же месте. Более того, археологи находили ее останки, но никаких следов крупного поселения обнаружено не было, лишь стены пара десятка домов. Возможно, остальное было скрыто лавой и пеплом глубоко под землей. Однако проверить это уже не представлялось возможным, поскольку метро строить в сторону, где были обнаружены ценные для культуры страны находки, никто явно не собирался.

В части города, где находился вулкан, можно было лицезреть массивные сдвиги слоев земли, которые как нарывы местами вспучились готовые в любой момент прорваться. «А теперь обрати внимание на море», – развернул он Боровицкого, показывая в сторону порта. Антон не мог поверить своим глазам: «Подожди, а где вода? Почему она так далеко?» Он жадно впивался взглядом в каждое место, представляющее из себя ужасающее событие. «Печальное зрелище», – сглотнув, заявил Правитель. «Согласен», – уже привычно ответил Писаренко. Эту картину он наблюдал практически ежедневно. А главное, теперь как никто другой знал, что является ее причиной. «Ты меня за этим сюда привёл?» – решил поинтересоваться Боровицкий. «Не совсем, – замявшись, сказал Павел, – ты перед собой видишь причину, а я хочу показать тебе следствие». Затем он сделал жест приглашая за собой, и Антон, погруженный в свои печальные мысли, направился за ним.

Идти пришлось недолго, около пяти минут. Боровицкий это понял, резко врезавшись в спину остановившегося Писаренко. «Нам сюда», – внезапно заявил он, показав рукой на покосившийся сарай, с проваливающейся внутрь крышей. «И что это?» – недовольный поинтересовался Правитель. «Ну как же так, не узнать место, куда ходил каждый день почти десять лет», – с насмешкой заявил глава «Боровицкий технолоджи». Антон продолжал недоумевающе качать головой. «Хорошо, – решил сделать ему подсказку Павел, – представь, что это здание этажей так пять в высоту, по бокам два крыла с колоннами, резные фигуры наверху, массивная лестница, золотые часы над входом, барокко изо всех щелей, у нас под ногами памятник Пирогову» «Погоди, – вдруг прервал его Антон, – это что наш медицинский университет? Но этого не может быть, где он, куда все подевалось?»

«А это, дорогой друг, все, что ты видишь перед своими глазами, последствия действия «Гравилома», о которых тебя предупреждал Дятлов», – заявил с гордым видом Писаренко, доставая из кармана свернутый листок бумаги с исследованиям. Внимательно взглянув на него, Боровицкий заявил: «Откуда он у тебя?» «Из анонимного источника, – улыбнувшись ответил Павел, – не потрудишься объяснить?» «Ты сам все прекрасно знаешь, и о моей болезни тоже, а тут, скажем так, побочный эффект, небольшая сопутствующая издержка», – сказал, продолжая явно тяжелую и неприятную для него тему разговора, Антон. В голове у него промелькнула мысль, о которой его предупреждал «Гамма-1»: «Неужели Паша собирает на меня компромат и хочет занять мое место?»

Но вдруг его мысли переместились назад к действующим событиям. «Подожди, а это что за сарай?» – спросил он, посмотрев на покосившееся строение. «Пойдём внутрь, и ты все узнаешь», – сказал ему Павел, положив одну руку на плечо, а второй сделав жест, приглашающий посетить так называемую «экспозицию».

Глава 14. Приют

В недоумении, ожидая ответы, Боровицкий направлялся в сопровождении Писаренко в здание полуразвалившегося сарая. Как только они вошли на порог, в нос ударил сильный запах отходов и гниения. Вокруг царила практически полная темнота, лишь вдалеке работала одна лампочка на бензиновом генераторе, издающем неимоверные скрипы и чихающем чёрным дымом каждые несколько секунд. Справа от входа в ванной, если ее так можно было назвать, в одном из кранов капала вода. Легкое постукивание об кафельную плитку создавало небольшое эхо. В глубине слышался детский гам, несмотря на то, что сарай до этого казался заброшенным и абсолютно безжизненным.

С ужасом осматривая все вокруг, Антон промолвил: «Что это за место?» Павел не ответил и сделал лишь характерный жест, приглашающий пройти дальше за ним. По пути они встретили несколько десятков двуспальных кроватей, стоящих местами на голой земле. Участками можно было заметить, как на этих местах дремлют дети возрастом не старше десяти лет. Они лежали практически на голых досках, лишь немногие имели дырявые матрасы с торчащими наружу пружинами. О личных вещах и говорить не приходилось, одеты они были соответствующе. Писаренко шёл не останавливаясь, хотя Правителю казалось, что он видел достаточно.

Как только они добрели до самой дальней комнаты, где горел единственный источник света, Боровицкий еще больше ужаснулся. Это помещение едва ли можно назвать было таким. Стены оказались собраны из того, что было: дерево, куски плит, металлические балки. В стороне от окна находилась большая щель, через которое гулял ветер. Стекла также отсутствовали, от них было лишь одно название. Пол представлял из себя смешение грязи и булыжников. Все эти условия не шли даже ни в какое минимальное сравнение с тем, что представляла из себя даже кладовка для моющих принадлежностей в квартире Антона. Для роботов-пылесосов были созданы более комфортные условия, чем для детей здесь.

Как только ребята завидели гостей, то сразу же подбежали и обступили их. «Дядя Паша», – закричал один радостный кудрявый беззубый мальчик, бросившись к нему на руки. Подсадив его, Писаренко поднял малыша и погладил по голове. «Ну все, – сказал он, опуская того, – я с тобой и всеми вами поговорю чуть позже, сначала нужно провести экскурсию дяде Антону». Дети радостно захлопали в ладоши. Боровицкий схватил старого друга за плечо и отвёл в сторону. «Не хочешь рассказать мне, что это за место?» – спросил он. «Терпение, сейчас все расскажу», – умерил его пыл Павел Петрович. Он достал из ящика стола папку с документами с инициалами «Боровицкий технолоджи». «Что это?» – не дожидаясь ответа, спросил Антон. «А это, мой дорогой друг, один из приютов, финансируемый за счёт средств благотворительного фонда нашей компании», – ответил, разводя руками в стороны Писаренко. «И ты, не спрося у меня, сколько отделил от компании?» – разгневанно спросил Правитель.       «Двадцать процентов, но я на то и директор, ведь так? Тем более этот приют лишь один из сети, развёрнутой по всей стране», – заявил Павел Петрович, расхаживая по комнате и осматривая появившиеся на днях отверстия в стенах и выбитые стекла. «Так вот куда уходят такие баснословные суммы, – заявил с понимающим видом Боровицкий, – тогда почему все в таком ужасном состоянии, как будто это здание построили бомжи, чтобы на ночь переконтоваться, а не одна из крупнейших медицинских компаний во всем мире?» «А потому что они не существует больше месяца, максимум двух, под действием «Гравилома» уже больше десяти раз был уничтожен построенный благотворительным фондом каждый из приютов, мы просто не успеваем отстраивать их качественно заново, приходится довольствоваться тем, что есть», – с грустью в голосе ответил Павел. Даже через маску он почувствовал, как тяжело на душе стало его другу. Сейчас Боровицкий, как никто другой, осознавал всю боль и тяжесть проблемы, причиной которой он сам и являлся. «Я выйду на улицу подышу, не могу здесь находиться, буду ждать тебя там», – сказал он Писаренко, похлопав по плечу, после чего направился в сторону выхода.

Глава «Боровицкий технолоджи» ещё раз все осмотрел, поздоровался с детишками, после чего достал из-под толстовки коробку конфет, гордо подняв ее в воздух и громко спросив: «А что это тут у меня?» Самые маленькие, увидев вкусный подарок тут же ринулись к нему навстречу. «Аккуратней, делитесь друг с другом, не жадничайте!» – сказал Павел, кладя коробку на стол, после чего отошёл в сторону и подозвал к себе Петра. Ему было шестнадцать, и он, как самый старший из них, присматривая за всеми, выступая для них кем-то вроде приемного отца.

«Все хорошо?» – спросил у него Писаренко. «Да, позавчера был сильный ураган, оторвало кусок стены, разлетелись стекла в окне, но в целом никто не поранился, только у Степана небольшой порез от осколка», – уверенно ответил молодой человек. Для них такое явление стало вполне привычным, практически ежедневным делом. «Хорошо, – тяжело вздохнув, заявил Павел, – завтра к Вам приедут из фонда, починят стену, вставят новые окна, привезут обогреватели, еду и медикаменты, разделите все поровну, чтобы всем досталось». «Сделаем», – рапортовал Пётр. «Молодец», – пожал ему руку Писаренко и направился к выходу.

Там его ждал Боровицкий. Как только спутник поравнялся с Антоном, тот спросил главный волнующий его на данный момент вопрос: «Ты сказал – это приют, а кто дети, которые тут находятся, где их родители?» Павел тяжело вздохнул, после чего ответил: «Все их родители погибли от торнадо, наводнений, землетрясений – в общем следствий работы «Гравилома», они сироты, а благотворительный фонд помогает им вместе пережить боль утраты». На глаза у Боровицкого навернулись слёзы, лишь маска позволяла скрыть их от друга. «То есть ты хочешь сказать, что всему этому виной я, а ты расплачиваешься за мои грехи?» – спросил тяжелым голосом он. «Ну, можно сказать и так», – ответил ему Писаренко.

Затем он продолжил, разводя руками вокруг: «Я позвал тебя сюда не только показать все это, но и предупредить. По прогнозам и тому, что видно прямо сейчас, вот тот вулкан начнёт извергаться в течение недели. Столица будет полностью уничтожена если не потоками лавы и пеплом, то накрывшим ее с моря цунами. Люди не выживут. А даже если смогут уйти на достаточное расстояние, то это не жизнь. Сейчас они существуют как паразиты, не более. Помоги мне, возьми хотя бы детей в новый мир, дай им шанс на светлое будущее!»

Антон тяжело вздохнул, с одной стороны, он понимал, что так, как происходит сейчас продолжаться не может, он не должен допустить, чтобы дети проживали в таких условиях. Но с другой стороны, выяснил, что большое скопление людей в новом измерении снижает концентрацию в воздухе селензия, дающего ему шанс на долгую жизнь. Добавь туда дополнительно несколько миллионов, и безболезненный период станет еще короче. «Мне жаль, – с грустью ответил он, – если я заберу их туда, то умру, а я не могу этого допустить, что я оставлю после себя Марии, она все что у меня есть, не могу потерять ее». «Ты уже обманул болезнь, твоя дочь взрослая, тем более ты успеешь ещё с ней пообщаться, а эти дети, у них нет будущего, нет шансов, переступи через себя, пожертвуй одной жизнью ради миллионов других!» – кричал Павел Петрович. В окна повыглядывали дети. Спустя несколько секунд паузы Антон заявил: «Прости меня, но нет, я не могу, единственное, что готов тебе предложить – это завтра прислать группу наемников, они помогут эвакуировать город, а также пятьдесят процентов доходов «Боровицкий технолоджи» направим в благотворительный фонд для их достойной жизни». После этого он, не дожидаясь ответа своего друга, направился назад в сторону портала. Писаренко стоял в полном одиночестве ещё несколько минут, осознавая, что Антона, которого он когда-то знал во времена студенческой жизни и основания компании, больше нет. Вдохнув поглубже воздух, пахнущий пеплом и серой, он тихо сказал: «И на этом спасибо», – после чего тоже направился к порталу.