До автобусной остановки оставалось совсем немного. Я медленно брела вдоль шоссе, думая, как было бы здорово сейчас залезть под душ, и чтобы дома не было вечно брюзжащего отца и молодой мачехи с её цепкими пронзительными, стремившимися заглянуть в душу глазами. Когда-нибудь мы с ней обязательно сцепимся, и мне придётся изгнать из неё тьму, имя которой жадность и злоба. Только пусть это случится не сегодня, пожалуйста…
Они выросли словно из-под земли, ― трое парней, от которых несло вином и насилием. Их мутные глаза, казалось, ощупывали меня, раздевая, а ухмылки на перекошенных от желания лицах говорили о том, что пощады не будет. Но я слишком устала, чтобы вежливо разговаривать с такими подонками, поэтому, собрав остатки силы, отбросила парней в овраг. И даже не посмотрела в их сторону, делая вид, что не слышу треска ломающихся костей и жалобных воплей. Сами напросились…
А через пять минут уже сидела в спешащем к дому автобусе и дремала. Во сне мне привиделась мама: я показывала ей заработанный перстень; загадочно улыбнувшись, она прошептала: