Ангел потерянного рая. Компас Судьбы. Том 1. Книга 5

Глава четвертая. Первый совет

Несколько дней после развода Рус прятался дома, не включал свой домашний телефон, старался выходить в общий коридор коммуналки только в туалет и делать это втайне от соседа. Рус искал выход из сложившейся ситуации с Робертом после испорченных отношений с Седым. После развода с Ириной у него на выводы не оставалось сил. Он включил телевизор, сел на диван. Посидев час у телевизора с невидящими глазами, Рус решил просто так позвонить своей новой знакомой Фекле. Он набрал ее сотовый номер со своего домашнего телефона.

– Алло, – ответила Фекла и скороговоркой проговорила: – Записывай мой домашний номер телефона и перезвони.

Рус записал ее номер и перезвонил.

– Привет, это я, – сказал он, – как дела?

– Нормально, а у тебя?

– Да у меня так себе, не очень, – сказал он.

– А что случилось?

Рус решил, что лучше частично рассказать ей и облегчить душу, чем звонить матери после их последнего разговора.

– Да вот… понимаешь, я адвокат у одних очень опасных людей и…

– И что?

– Да много проблем у меня там, прямо жить не хочется, не знаю, что и делать, – сказал он грустным голосом.

– О-о, – удивилась Фекла, – ну ничего, встретимся, ты мне все и расскажешь, – предложила она, – и мы придумаем что-нибудь.

– Хорошо, – ответил он, – давай где-то через два часа встретимся на Маяковской станции на выходе, о’кей?

– О’кей, – ответила она.

– Фу ты, черт, – выдохнул он, – надо что-то делать, все равно что, чтобы отвлечься, – сказал он себе, заставляя начать одеваться, чтобы пойти на встречу к Фекле. Теперь он видел во встрече с ней спасение для себя. «А почему бы и нет? – думал Рус, одеваясь. – Ну и что, что она вздорная баба, но зато она и хитрая баба, вон как оттолкнула свою подругу, чтобы сесть рядом со мной. Она же той самой выходкой показала Мие, что я ее парень. Согласен – грубо, нагло, но результативно», – рассуждал Рус, выходя из квартиры. Он спустился с третьего этажа и вышел на улицу. Вздохнул полной грудью, снова сказав себе:

– Ну что ж, как ты сам любишь говорить – надо начинать рамсить, ибо нет предела жесткости рамса.

Он пошел к метро. Мозг Руса напрочь отказывался работать, а потому он и сам не заметил, как пришел на автопилоте к метро. Спустившись по эскалатору вниз, Рус вошел в электричку. В электричке было много людей, все ехали в центр. Рус посмотрел на их лица. Все они были чем-то заняты: мужчина смотрел по сторонам, разглядывая в вагоне рекламу, девушка тупо смотрела в темное окно электрички.

«Да уж, вот так вот и едут, каждый занят своими мыслями и всем друг на друга наплевать», – подумал Рус. Он продолжал думать до конца своего пути на метро. «Вот так и проходит жизнь либо в поисках ответов, либо в поисках постановки разрешимых вопросов. Все бегут, торопятся, ускоряя время, которое не дает времени на ошибки и их исправление». Он вышел из вагона на Невском проспекте и пошел, вернее, толпа понесла его на переход к станции «Гостиный двор». Снова в вагон, снова люди, лица, своими выражениями ничем не отличающиеся от предыдущего вагона. «Кругом окружает меня пустота, наверное, тропа привела не туда¹⁶», – подумал Рус, выходя из вагона на том же автопилоте. Через пару минут толпа также внесла его на эскалатор, как и вынесла из вагона. Рус пришел вовремя и встал рядом с эскалатором, пристально всматриваясь в лица, выходящие с него. Где-то минут через пять он увидел на эскалаторе поднимающуюся Феклу. Она тоже увидела его и помахала ему рукой.

– Привет, – сказала она, подойдя к Русу, – давно ждешь?

– Да нет, только пришел, – ответил он. – А ты молодец, быстро приехала.

– А я, знаешь, не как Мия, она всегда на час-полтора опаздывает.

– А, – ну так недаром я решил дать ей прозвище «Хохляндия».

– Да ну? – удивилась Фекла. – А когда ты успел?

– Да когда ты в туалет ходила на дискотеке, я ей тогда сказал, что для меня в жизни главное любовь и честные отношения, а она мне ответила, что все друг другу изменяют, потом еще хохлом меня назвала, уже не помню за что, ну я ей в ответ и сказал, что буду сам теперь ее называть «Хохляндия».

– Прикольное прозвище, – согласилась Фекла, – и я тоже теперь буду так ее называть. Ну что, куда пойдем?

– А пойдем в клуб «Континент»¹⁷, где мы познакомились, там на втором этаже есть классное спокойное кафе.

– Пошли, – сказала она, взяв его за руку.

Рус был приятно удивлен этому моменту и пошел за ней. Они вошли в клуб, поднялись на второй этаж и сели за столик.

– Что ты будешь пить? – спросил ее Рус.

– Я ничего не хочу, можешь взять мне то же, что и себе.

– А может, тогда по мороженому?

– Я не против, – согласилась она, – а выпить спиртного не хочешь или ты не пьешь?

– Не пью, – ответил Рус, – и не курю.

– Поэтому ты взял тогда десять стаканов «Кока-колы»?

– Да, я решил сразу столько купить, чтобы потом не ловить официантку, не ждать заказ.

– Мудро, но смешно было, – сказала Фекла, улыбнувшись ему.

Только тут Рус обратил внимание на ее внешность. У нее были большие зелено-серые глаза, крупное овальное лицо, высокий лоб, нос большой, но в целом на лице он выглядел сносно, и если смотреть на нее долго, то лицо Феклы могло бы ему и понравиться. «В принципе, не в лице и дело, – подумал он, – главное, чтобы душа у человека была добрая, хорошая, чтобы любить его, верить ему, на всю жизнь быть с ним вместе». Таковы были светлые мечты Руса, ими он и руководствовался в выборе спутницы жизни и девушки, несмотря на то, что его отношения с Ириной закончились быстро, хотя начинались не спеша. Воцарилось молчание. Рус смотрел на Феклу во все глаза. Фекла также внимательно смотрела на Руса, бесцеремонно его разглядывая. Он не стал долго смущаться, спросив ее:

– Ну как, нравится все?

– Да, – ответил она ему смело, – особенно твои голубые глаза, их необычное расположение. Я где-то в Интернете читала, что такое расположение глаз, как у тебя – лисье, считается одной из редких и красивых черт лица. Вот смотрю, любуюсь, мне повезло, – сказала она ему, улыбнувшись.

– Ясно, – спокойно ответил Рус с понурым видом.

– Ну и что у тебя случилось, рассказывай, – предложила она.

– Да не знаю даже, с чего и начать, – сказал он.

– А начни с самого последнего.

– Хорошо, – ответил Рус, – у меня проблемы, в общем, я очень крупно попал, меня просто подставили, вернее, получилось так.

– Давай не спеша и по порядку, – сказал Фекла.

Рус вкратце поведал ей о своей истории со своим бывшим работодателем Робертом, о том, как тот угрожал ему, как он попросил помощи и совета у своего друга Миши и какую помощь ему предложил Седой, и что из всего этого в итоге получилось.¹⁸

– Да уж, история, но знаешь, нет тут ничего страшного, – спокойно сказала Фекла, отправляя в рот ложку с мороженным.

– Почему?! Что же делать?! – спросил взволнованно Рус.

– Я думаю, тебе надо валить все на него.

– Что именно?

– Ну, пойти к следователю и рассказать правду, как не ты у него занял денег, а он просил тебя одолжить ему.

Рус открыл широко рот и молча слушал.

– Так вот, – сказала Фекла, посмотрев на Руса своим хитрым взглядом; при этом она говорила так тихо, что ее слова действовали на него как при гипнозе, убеждая в ее правоте, в непреложной необходимости поступить именно так, а не иначе.

Рус даже не почувствовал, что имевшиеся у него до этого фильтры чужих советов и мнений оказались внезапно стерты. Все ее слова он принимал за чистую монету, как интерпретацию своих мыслей, даже не осознавая этого. Если материнские советы он еще раньше мог как-то идентифицировать, то с Феклой все было по-другому, и странным был еще и тот факт, что Руса это даже не настораживало, как обычно раньше при общении с другими людьми, а наоборот. Взять хотя бы для примера Раю, которая говорила ему «ты», и его уже от этого коробило, не говоря в целом, как она с Робертом и с его однокурсницей Татьяной Васильевой его обманывали в дальнейшем¹⁹, а он это чувствовал, отфильтровывал и понимал, что и как ему делать, чтобы не попасть впросак. Тут же все было иначе, все было намного хуже, чем с другими, но Рус в данный момент не видел этого и не понимал, что его полномасштабное и беспрекословное восприятие дельного и изощренного совета Феклы полностью может повлечь для него непоправимые последствия, когда люди подпадают под чье-то влияние.

– Знаешь, я сейчас приду, – сказал Рус, вставая с диванчика, на котором они сидели.

– А ты куда? – спросила она. На миг Русу показалось, что она испугалась, что он так внезапно встал.

– Да я в туалет, – сказал он, – сейчас приду.

– А знаешь, и я с тобой, – ответила Фекла.

– Ну пошли, – согласился Рус. Они спустились вниз и пошли к туалетам. Рус испытывал на душе внезапно появившуюся тревогу, природу которой он не мог понять: откуда она взялась и по какой причине? Тревога усиливалась, принося с собой растерянность, он впервые не знал, как реагировать на такое, доселе неведомое ему чувство.

Он вошел в мужской, зашел в кабинку, закрылся на шпингалет и… делая свое дело, попытался прогнать тревожное на душе чувство, усилием воли включил мозги и задумался: «Ну, а что тут такого? – спрашивал он себя, когда остался один, – она же дело советует, чтобы мне же лучше было. Я бы сам до такого никогда не додумался бы». «Да, но тебя не настораживает, как быстро тебе понравился ее совет? – возразил ему его внутренний голос и продолжил: – Тебя это должно насторожить, хотя бы отчасти».

– Вот блин, никуда не деться от голоса матери, – произнес Рус вслух, и вдруг его осенило: «Конечно! Да! Именно отсюда и появилась моя тревога! Ее совет необычный и непредсказуемый!» – подумал он, выходя из кабинки туалета. А голос его матери, тем не менее, настаивал: «Тебе надо бежать от нее. Беги, спасайся, пока не поздно, сын мой!» Но, чувствуя все еще дым на пепелище от последствий ее злых нечеловеческих дел, закончившихся его разводом с Ириной, Рус вдруг осознал глубокое разочарование в своей матери. Поняв, как она хитроумно отмазалась, свалив всю вину в разводе на Руса, он на уровне подсознания уже решил навсегда порвать с матерью, разорвать невидимую связь с ней.

«Да, надо просто расслабиться, и ее голос сам собой исчезнет», – промелькнула мысль в его голове.

– Хороший совет, – сказал Рус, вернувшись в реальность и подходя к раковине. Он помыл под ледяной водой руки и вышел из туалета. Фекла уже ждала его.

– Почему так долго? – спросила она его настороженно. Рус не обратил внимания на ее настороженность, ответив с улыбкой:

– Да, так вот получилось.

– А, я тебя поняла, – сказала она, улыбнувшись.

– А что такое? Ты волновалась?

– Ну да, я думаю, не случилось ли там что с тобой, почему тебя так долго нет.

– А что может такого случиться в туалете? – снова спросил Рус с улыбкой.

– Да мало ли что, – ответила она, отводя глаза, – сердце там может прихватить или еще что.

– До такого мне еще не скоро, – ответил Рус.

– Ну, я все равно волновалась, – настаивала она.

Руса как-то немного стал напрягать этот разговор, поскольку он не любил настырных и упрямых баб.

– Ладно, вернемся назад в кафе? – спросил он ее, прекратив пустой разговор. Фекла остановилась, посмотрев ему в глаза, ответила:

– Мы сделаем все так, как ты захочешь, – сказала она, посмотрев ему в глаза.

– Ну, тогда пошли обратно в кафе, – сказал он и пошел вперед. Фекла молча пошла за ним следом.

Глава пятая. Второй совет

Наконец-то, получив от Феклы ценный совет, после длительных мучений Рус нашел выход, как решить проблему с Робертом. Но оставалась еще одна проблема – это необходимость вновь получить поддержку братвы, без которой до конца закрыть вопрос по Роберту не удастся.

Устав от долгого беспокойства и убивающих его страданий, Рус решил позвонить Пете. Седому он звонить боялся. Он достал мобильник и набрал Петин номер.

– Привет, – сказал он голосом побитой собаки, – как поживаешь, как дела?

– А, это ты? – недовольно ответил Петя. – Чего тебе?

– Ты не мог бы мне помочь, отмазать меня перед ментами, что не успел сделать Миша? – робко спросил Рус.

– Тут надо спросить у Седого, разрешит ли он.

– Но ведь Седой говорит, что ты теперь все решаешь тут?

– Все, да не все, – ответил Петя, – я спрошу у него и завтра тебе позвоню. Жди.

Русу ничего не оставалось как ждать и попозже все-таки попробовать еще раз позвонить Седому. Он понимал, что ему придется унижаться, но в сложившейся ситуации отношения с Седым хуже уже не станут, а в противном случае его дела могут стать очень плохими.

На следующий день Рус дрожащей рукой взял мобильник и набрал номер Седого.

– А, это ты, ну-ну, я уже в курсе. Ну, я что хочу тебе сказать. Приходи на мойку.

– Спас… – Рус не успел договорить, как Седой вырубил трубку.

Он бегом помчался на мойку, и был там уже через двадцать пять минут. Рус летел на всех парусах под ветром надежды, нарушал правила дорожного движения, ехал на красный свет, у него все еще так и не было прав на машину, он водил чисто по-пофигизму, но ему пока везло. А что ему было делать? Братва все грузила и грузила его своими проблемами, он должен был успевать проехать с жалобами по отделам милиции и прокуратуры, потом заехать на учебу в универ, после чего зайти в тюрьму к своим подзащитным по лотерее, потом к братве на вечернюю сходку, а потом еще выполнить внезапно появляющиеся указания Седого. Вот так Рус вынужден был крутиться. Он и крутился, пока это ему нравилось, но теперь все это его уже начинало доставать, только уйти он пока не мог, не так-то просто это было сделать, и еще – у него были проблемы, в одиночку решить которые он также не мог.

– Я здесь, – сказал Рус, входя на мойку и задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Ну что, Демон, нету больше твоего заступника Мишки. Все, пипец тебе настал, – сказал Седой, посмотрев на Руса с прищуром.

От этих слов сердце Руса замерло на секунду, он побледнел и покачнулся, схватившись за косяк двери. Заметив это, Седой продолжил:

– Но я человек добрый, помню добро и тебе тоже отплачу добром. Я вот что решил: мы сделаем из тебя политическую фигуру, будешь со всеми скандалить в прессе, ругаться в телепередачах.

– А для чего? – спросил Рус хриплым голосом.

– А для того, чтобы в будущем ты формировал в прессе и у людей мнение, выгодное нам. Ну что, согласен? – весело спросил Седой.

– Мне надо посоветоваться, – ответил Рус.

– Что, с мамочкой, как обычно? – спросил Седой, зная, что Рус и шагу не мог ступить, не посоветовавшись с ней. Об этой черте Руса Седой узнал, познакомившись с матерью Руса на его свадьбе с Ириной, когда вез всех в ЗАГС.

– Нет, не с ней, – ответил он.

– Да ну? – удивился Седой. – Ну ладно, иди, спрашивай.

Рус вышел за дверь кабинета Пети и позвонил Фекле. Он даже не удивился, почему он в первый раз звонит не маме. Как потом вспоминал Рус, ему на тот момент казалось, что у мамы слишком большая эмоциональность, из-за которой он мог не совершить правильного шага, а первый совет Феклы был не просто четкий, продуманный и хитрый, он был – эксклюзивный и правильный, одним махом решающий его проблему.

– Привет, – сказал Рус взволновано в трубку, – это я.

– А, привет, – ответила Фекла, – что-то случилось?! – спросила она, повысив голос.

– Я хотел посоветоваться с тобой. Ты можешь говорить сейчас, а то мне надо срочно принять решение?

– Слушаю, – сказала она, – подожди, я только выйду из аудитории – у меня сейчас лекция.

Рус услышал ее шаги, скрип двери.

– Да, я слушаю, рассказывай, только быстро, у меня всего пара минут.

– О’кей, так вот Седой предложил мне написать одну статью. Только на таких условиях он меня отмажет в ментовке. Я не знаю, что делать.

– Соглашайся.

– Соглашаться?! – удивился Рус. – Да, но как же потом?

– Потом видно будет, – сказала Фекла серьезным тоном, – тебе пока надо вылезти из дерьма, а потом мы будем его смывать. Все, больше я не могу говорить, пока. Вечером созвонимся, – сказала она и выключила мобилу.

Рус вернулся обратно.

– Я согласен, – ответил Рус, согласившись с Феклой и понимая, что иного выбора у него нет, хотя и сокрушаясь оттого, что это самое болото, в которое он один раз искусился войти, не отпускает его, затягивая его все глубже и глубже. «Но, может быть, мне удастся из него когда-нибудь вылезти?» «С помощью Феклы», – вновь прозвучал голос. «Может, и так, надо идти ва-банк», – подумал Рус.

– Только для этого ты должен уже сейчас написать одну статью ну, скажем, в «Вечерний Петербург». Статья будет заказная, справишься?

– Постараюсь, – ответил Рус, – но за это я хочу, чтобы ты дал указания Пете помочь мне по моему вопросу.

– Ах, да, черт, – недовольно произнес Седой, – ну что же делать, надо – так надо, – сказал он нехотя, опершись на спинку стула.

– При мне позвони Пете, – попросил Рус.

– Я не понял, ты что, мне уже не веришь? Я что, тебя хоть раз обманывал?! – произнес Седой, нахмурившись и злобно посмотрев на Руса.

Рус посмотрел на Седого, усмехнулся про себя, вспомнив, как тот его обманул, пообещав увеличение зарплаты в два раза, но вслух сказал:

– Да что ты, Иваныч, не было такого за тобой никогда.

– Ну вот то-то, – ответил Седой, доставая мобильник. Он набрал номер Пети. – Петя – это я. Поможешь Демону²⁰, понял?

– Все, – сказал Седой, обратившись к Русу, – дело, считай, почти сделано. Теперь ты пиши статью.

– Я ее напишу, но только после того, как дело мое будет в милиции прекращено, – ответил Рус. Седой долго и пристально смотрел на Руса своим холодным бездонным взглядом.

«А похер, пусть таращится. Мне уже все пофигу. Все! И не страшно уже ничего! Устал я боятся», – думал в этот момент Рус, впервые осмелившись посмотреть в ответ Седому в глаза. Так продолжалось около минуты. Седой безотрывно смотрел на Руса, а Рус, не моргая, открыто, смело и даже немного нагло смотрел в глаза Седому. Ему даже показалось, что на лице Седого что-то дрогнуло, он на миг переменился в лице.

– Ну ладно, черт с тобой, Демон. Договорились, – сказал Седой, отвернувшись.

Рус обрадовался – это была его маленькая победа, полученная с помощью Феклы. Он понимал, что шансы у него есть, но в то же время осознавал, что менты ему еще долго будут мотать нервы. Неожиданно у него зазвонил мобильник. Рус посмотрел на дисплей мобильника, на котором высветился номер Пети.

– Да, – сказал Рус в трубку мобильника.

– Ну что, дружище, все нормально, давай подходи ко мне в четвертый корпус на последний этаж, там теперь мой кабинет, и мы все с тобой и обсудим.

– Хорошо, – ответил Рус.

– Ну все, я пошел, – сказал он Седому.

– Ступай… с Богом, – ответил Седой, махнув в его сторону рукой, стоя лицом к окну.

Вне себя от радости Рус быстро отыскал нужное место на Апраксином дворе, нашел Петин кабинет и постучал в дверь.

– Входите, – раздался в ответ командирский голос Пети.

Рус осторожно просунул голову в приоткрытую дверь.

– А, это ты, Демон, ну заходи, заходи, присаживайся. Седой дал добро помочь тебе, так что все нормально, мы снова с тобой друзья, – говорил Петя, обняв Руса за плечо.

– Да уж, друзья. Не надо громких слов, Петя, для вас друг тот, кто платит, у меня другие понятия дружбы.

– Все, все, все, молчу, молчу, молчу, – ответил Петя, возвращаясь и садясь в свое кожаное кресло, в котором сидел раньше Миша. – Так вот, план действий такой: мы тебе даем двух свидетелей, они все скажут как надо, тебе главное пройти очные ставки с терпилой – там все опровергай, что бы он ни говорил – иди в полный отказ, а все остальное дело техники.

– А что за очные ставки? – удивился Рус. – Там что, дело уголовное возбудили?

– Да. Миша за тебя, сколько успел, впрягся, менты пару раз отказывали в возбуждении уголовного дела. Тогда терпила побежал в прокуратуру с жалобой, и прокуратура возбудила дело по группе лиц. Мы тебе не хотели говорить, сначала Седой вообще дал команду выгнать тебя и не помогать тебе, а потом, черт его знает, сегодня перезвонил мне и сказал, чтобы мы тебя вытащили.

– Меня вытащили? – сказал Рус. – А я-то ничего не делал, если уж меня бы поприжали, я бы назвал реально того, кто ему челюсть и сломал. Кстати, а посоветовал мне его пригласить на встречу ты и сам знаешь кто, – сказал Рус.

– Только трогать Седого я тебе не советую, – сказал Петя, озираясь по сторонам, – а то вон ведь как с Мишей получилось.

– Так что, это Седой его?.. – показал, проведя пальцем по шее, Рус.

– Этого никто не знает, – тихо ответил Петя и сделал знак пальцем поперек губ – молчать.

– Да уж, – проговорил Рус, – вот тебе и дружба.

– Короче, ты меня понял?

– Да.

– Ну все, ступай, пока свободен, – сказал Петя, показав Русу рукой на дверь.

«И этот туда же за Седым, начальничек хренов», – зло подумал Рус, повернувшись к двери. Неожиданно в коридоре раздались голоса и шаги, и в офис к Пете вошли Седой и Игнат.

– А, здорово, Демон, здорово, – снова сказал Седой, – а вот и друг твой, который помог тебе, помнишь?

– Помню, – буркнул Рус в ответ, – только зачем ты его избил?²¹ – спросил Рус Игната. – Я же просил не делать ничего такого, а просто послать его нахер и все. Я вообще уже жалею, что обратился к тебе, – сказал Рус, посмотрев на Седого.

– Во-первых, ты обратился не ко мне, а к Мишке, которого с нами больше нет, а во-вторых, ты все правильно сделал, ты теперь стал в законе. Тот мудак – полный мудак, с ним так и надо было поступить, зато теперь тебя вся братва уважает, что ты такой крутой, все решил сам.

Рус понял иронию Седого, что он посмеивается над ним, как обычно, хваля себя самого, как бы от противного, бахвалясь в глазах присутствующих. Это понимали и все, только делали вид, что не понимают. Умный в братве был только Седой, а все остальные так себе – придурки. Увы – это было нормой, а умные, как понял уже Рус, долго не живут.

– Ну что, поедешь с нами в ресторан? – спросил Седой Руса.

– Как раньше? – растерявшись от такого предложения, переспросил Рус, с какой-то ведомой только одному ему радостной надеждой, надеждой на возвращение тех веселых, полных уважения к нему дней, когда еще был жив Миша, и когда Седой всегда брал его с собой в рестораны, уважая его, относясь к нему по-другому, нежели сейчас. «А все потому, что я был ему тогда еще нужен», – подумал Рус.

– Да, как раньше, – ответил Седой, – все-таки ты же мне, по большому счету, всегда нравился.

– Ну, хорошо, поеду, – согласился Рус.

– Э, нет! – неожиданно сказал Игнат. – Зачем Демона брать? – сказал он вслух, но Седой сделал вид, что не услышал вопроса Игната, отвернувшись в сторону.

– На вот пятьсот рублей, – сказал Игнат, протянув Русу купюру, – сходи, пирожков поешь, – добавил он.

Рус посмотрел на отвернувшегося в сторону Пети Седого, на Игната, с презрением в лице протягивающего ему купюру, и перевел взгляд на деньги, которые ему были очень нужны, и… взял их.

– Ну, теперь пока, – сказал Седой, повернувшись обратно, подняв свои пустые бездонные глаза на Руса.

Рус испытывал чувство глубокого унижения, как будто бы ему прилюдно дали подзатыльник. Он наконец-таки понял, что тут ему не только больше не рады, тут над ним откровенно издеваются, откровенно показывая презрение к нему, которое он вызывал своей неуемной тягой к деньгам.

– Пока, – ответил Рус, повернулся и пошел к двери, услышав, как ему вслед бросил Игнат: «Пошел на х…!»