Куда кого посеяла жизнь. Том III. Воспоминания

ТАК БЫЛО НАДО

Как-то так сложилось, что меня не раз посылали от колхоза в дальние командировки, когда надо было не только сделать или завершить какую-то работу, а и произвести окончательные расчеты или разобраться в каких-то возникших проблемах, вытекающих из разных договорных отношений, участником которых, выступало наше хозяйство.

Так было в 1965 году, при обмене семенами с одним из хозяйств в Узбекистане, в 1970 году, при разборках с лесными договорами в Красноярском крае, в 1975 году – урегулирование вопросов по изготовлению памятника на мемориальный комплекс в Ащелисае, в Краснодаре, и, в том же 1975-ом – завершение эпопеи с заготовкой соломы для нашего колхоза. Были и другие выезды, но мы остановимся на одном, самом дальнем, и оказавшимся – самым трудным в физическом исполнении. Хотя, я этот случай не отношу на себя, а на наших земляков, группу настоящих коренных ащелисайцев. Я там был просто с ними рядом….Открываем альбом:

В тот год, на всей территории Заволжья, включая Запад Казахстана, была жесточайшая засуха. Ситуацию усугубило еще и то, что предыдущий, 1974 год, тоже был далеко не лучшим, в плане климатических условий, а следующий, 1975 год, был сверх засушливым для нашего региона. Высохло все – и травы и посевы. Не было ни сена, ни соломы. Если вопросы обеспечения скота и птицы зернофуражом, в пострадавших регионах, в принципе можно было решить за счет имеющихся запасов и подвоза, то проблемы обеспечении животных даже элементарными грубыми кормами –сеном и соломой, необходимо было решать на местах- областном и республиканском уровнях. Или пускать скот под нож.

Но времена тогда были другие, поэтому республиканские власти начали изыскивать внутренние резервы и перемещать корма в порядке межобластного обмена или просто заготовки и перевозки. Соломы в тот год оказалось достаточно в Восточно-Казахстанской области и наши районы, а через них хозяйства, выполняя распоряжение республиканского руководства, – направили на Восток технику и людей, для заготовки соломы и отправки в нашу область. Был организован областной штаб в Актюбинске и его филиал в Усть-Каменогорске, специально для координации всего комплекса по организации работ– прессованию соломы, перевозке, отгрузке по железной дороге и, естественно, решения всех текущих вопросов по обеспечению рабочей силой, техникой, жильем, питанием и всем сопутствующим.

Нам та солома не была нужна абсолютно. Тем более, такая «золотая», по затратам на все работы по её заготовке и доставке. У нас хватило бы своей соломы на год с лишним. Но. Республика и область, объявили « фронтальную борьбу за обеспечение кормами». Летом прошла кампания по заготовке «веточного корма», вырезали все кусты и деревья по балкам, а осенью – «вторым фронтом», была объявлена заготовка соломы от нас почти за 3000 километров. Та солома обходилась дороже высококачественных макаронных изделий….

Мы не могли выпадать из общей обоймы борьбы за корма, иначе могли «выпасть» вообще из этой жизни. Заяви мы тогда о том, что нам чужие корма не надо, тем более такая солома, мы бы сразу стали изгоями – нас бы заставили с кем-то «делиться», а не дай Бог каких-то неувязок – на наши головы высыпали все грехи, в том числе общие и частные, свои и чужие.

Поэтому, колхоз «Передовик» тоже собрал бригаду заготовителей соломы. Вооружил их тракторами с пресс подборщиками, автомобилями для перевозки тюков соломы и всем необходимым сопутствующим. Меняясь по установленному графику и напряженно работая, наши люди выполнили положенное задание и готовились ехать домой. Их не отпускали представители нашей области, базирующиеся в Усть-Каменогорске. Заготовка соломы шла несколько месяцев. За это время, там побывали и главный инженер колхоза – Клинк В.А., и председатель колхоза Каструбин Г.И.. Трактора и прессподборщики, удалось отправить домой, механизаторов – тоже, оставались пять грузовых машин с водителями и руководитель бригады.

В конце ноября туда направили – меня. Задача была поставлена – разобраться с расчетами, уточнить все объемы наших заготовок – отправок, и отправить домой людей и автомобили. Все просто и ясно…со стороны. Конец ноября, в тех при – алтайских горах выдался очень холодным. Координационный центр по заготовкам от нашего района находился в районном центре, Шемонаихе (помните по фильму «Тени исчезают в полдень, там этот райцентр называли Шандара), но так как мы свое задание выполнили, технику отправили, то представители Ленинского (тогда) района, к нам ничего не имели. Закончили – свободны, а что и как дальше, – это пусть областной штаб решает. На другой день мы выехали в Усть-Каменногорск. Мы – это старший нашей группы, –Дмитрюк Николай Александрович, его помощник и попутно водитель, – Клевако Владимир Григорьевич и –я. Нашли мы представителей нашей области, они знали, что мы все сделали, что было задано, но отпускать нас не собирались. Рекомендовали помочь другим хозяйствам с перевозкой тюков, ставили еще другие мелкие проблемы, например, не могли нам выделить платформы для погрузки автомобилей, так как солому надо возить. Предлагали или оставить автомобили и их после всего, отправят в колхоз, или ждать очереди на свободные платформы и потом самим грузить свои машины, только когда это будет, – никто не знает. Короче говоря, разговор у нас с нашим же областным начальством, получился никакой. Они боялись сказать и – Да, и Нет. Ну, как обычно. Мы вышли в коридор, переговорили. Оставить машины здесь или даже отправить их в такую даль без охраны, – равносильно тому, что выбросить их на свалку. Что делать?. Николай и Володя предложили – будем ехать сами, своим ходом!…. Почти 3000 километров и в самое неподходящее, для переездов по северному Казахстану, время. «А как остальные ребята?»– спросил я. « Та воны ж тожэ ащелисайские, договорымся!…»– убежденно сказал Клевако..

Мы снова вернулись к начальству и заявили, что поедем домой на автомобилях, своим ходом. «Вы в своем уме, – выгляньте на улицу!» – изумилось начальство. «А мы как раз оттуда пришли!» – поставил точку Дмитрюк. Руководство быстренько подписало нам командировочные удостоверения, поставило соответствующие штампы и мы получили карт-бланш отправляться на все четыре стороны, лишь бы не морочили больше начальству головы.

Приехав на свою базу при станции Предгорная, объявили остальным водителям, что нам предстоит дальняя дорога…домой. Никаких возражений мы не услышали. Ребята сразу начали готовиться – проверили автомобили, заправили, смазали, все что надо, ибо в дороге, при такой погоде, все это делать будет проблемно, да и некогда.

Когда мы были на складе местного совхоза, я увидел там большой ворох семян подсолнечника. Подошел к директору и выпросил две тонны семян, на развод. Крупные такие были, «мясистые», я их потом передал Лысенко И.Т., не помню, посеяли их или нет, но мы их привезли. Вечером, мы на собрании нашей группы уточнили предполагаемый маршрут нашего автопробега: Шемонаиха – Семипалатинск – Павлодар – Караганда – Акмолинск – Кустанай –Джетыгара – Орск- Ащелисай.

Туда я приехал поездом из Орска. Как раз состав «Днепропетовск-Барнаул», ходил через Орск. Очень удобно, – от Шемонаихи до Барнаула – на пригородном поезде, они ходят часто, а в Барнауле сел – до Орска, без пересадки. Но я не мог оставить ребят, их было шестеро –пять водителей –Клевако, Кравцов Александр, Кравцов Алексей (муж младшей сестры моей жены), Мукатов Аманжол и Малюченко Виктор, и с ними –Николай Дмитрюк, за старшего.

Я заявил им, что поеду вместе с ними, а не на поезде или самолете. У меня есть разные колхозные чистые бланки, есть лимитированная чековая книжка, да у меня есть и определенные права, как главного специалиста колхоза, и соответствующие полномочия. Все ребята были против, но я настоял на своем.

Ранним утром первого декабря мы тронулись в далекий путь. Подъезжая к Шемонаихе, остановились на берегу речки, и я показал ребятам, тот, так называемый «Марьин утес», который тянулся по правому берегу реки. Именно там снимали отдельные сцены в фильме, что я назвал раньше- «Тени исчезают в полдень». Я знал об этом, из новостей по телевизору. Заехав на несколько минут в наш районный штаб по заготовкам соломы, поставили их в известность, что мы двигаем домой. Они нам посочувствовали и передали приветы родным. Кстати, старшим от района, там тогда был тоже наш родственник, муж уже старшей сестры моей жены, Заверталюк Петр Федорович, он тогда работал бригадиром в совхозе «Степной» и ему поручили представлять там наш район.

Проследовав через Шемонаиху, мы повернули на запад . В передней машине ЗИЛ- 585, за рулем ехал Клевако, мы с Николаем с ним рядом, – начинали пассажирами. Следом ехал ЗИЛ Кравцова Алексея, за ним Газ-51- Мукатова, еще Газ-51- Малюченко, замыкала колонну главная наша надежда – вездеход ЗИЛ-131, Кравцова Александра. Такой кавалькадой, мы двинулись на Семипалатинск. Все машины шли груженными., кто чем, на одной – семена подсолнечника, на других – все, что угодно, из того что брали с собой из дому –столы, скамейки, инструменты, посуда и т.п. , Дмитрюк Николай, человек хозяйственный – сказал ребятам: –забирайте все, что попадется вокруг нашей многомесячной базы, нам нужен груз для машин, надежнее будут держаться на дороге. А так, как на месте стоянки двух бригад, много чего оставалось полезного –тюки проволоки, тяги прицепные разные и т.п., то все оно пригодится дома, решили ребята и собирали все. Особенно ценными приобретениями, как после оказалось, были жесткие автомобильные сцепки для буксировки. Ребята их вначале брать не хотели, грузить было тяжело, но Дмитрюк настоял и их забрали, все. А как потом вспоминали это с благодарностью!

Дело в том, что как только выехали из Шемонаихи и проехали километров десять, пришлось остановиться. У Алексея Кравцова (при тридцатиградусном морозе!), закипела вода в радиаторе. Посмотрели – а у него полностью забит радиатор, намертво. Видимо раньше, на малых расстояниях, он не успевал нагреваться, а как выехали на трассу, скорость повысилась – сразу перегрев.

Возвращаться в Шемонаиху уже не стали. Кравцов Александр, взял на прицеп своего двоюродного брата, Алексея. В тот первый день буран стих, дорога укатана, как стекло, не только тормозить, скорость сбрасывать и то опасно. Тяжелее была Александру, но в ночь проскочили Семипалатинск. Подзаправились горючим. Кроме всего прочего, чем был хорош Советский Союз, – талоны на бензин принимали везде, неважно какой республики, тем более области. Мороз ночью дошел до сорока градусов, я, при заправке, держал шланг, попало несколько капель бензина на руку, обожгло, как серной кислотой.

Ночь ехали, не останавливаясь, пока дорога была хорошая. Я по очереди подменял за рулем нашу молодежь. На машинах Газ-51, печек в кабине не было, окно все залеплено снегом, одно маленькое чистое пятнышко, которое беспрерывно протираешь большим пальцем руки и так, на «одном глазу», и едешь. Перед самым утром, заехали в село Лебяжье (прочитал на указателе при въезде). Там какой-то крупный совхоз был. Попали на совхозный двор, зашли в сторожку погреться. Забегает Аманжол Мукатов, –снова нас «радует»: пока мы пошли к сторожу, он задремал, а потом машина заглохла, он её завел, нечаянно включил заднюю скорость…и- въехал задним бортом в радиатор машины Малюченко. Ну что тут скажешь, ехали всю ночь, в таких условиях….Взяли на буксир еще одну машину. На ходу осталось –три, и еще 2500 километров, декабря.

Думали чем-то разживемся в совхозе, не получилось, – они нам посоветовали проехать немного дальше, там районный центр и есть отделение «Сельхозтехники». Большое село, Белогорье. Нашли мы там сельхозтехнику, помогли они нам с радиатором для Газ-51, я рассчитался чеком, на ЗИЛ у них радиаторов не было, даже говорили, что и в Павлодаре (их областном центре), их тоже не найдешь. И здесь началось то, из-за чего я собственно и начал этот рассказ. Трое наших ребят- ащелисайцев, Николай Дмитрюк, Володя Клевако и Кравцов Алексей, на улице! При таком морозе! Срезали ножовкой по металлу верхний и нижний латунные баки радиатора от машины Алексея Кравцова, расплескали медную проволоку и прочистили ею все соты забитого радиатора! Потом сами припаяли обе части тех баков, залили воду, и мы в ночь, – снова двинулись, уже – на Павлодар.

Проскочили ночью Экибастуз, взяли курс на Караганду, я опять был подменным водителем, практически на всех машинах, кроме ЗИЛа –вездехода, Кравцова Александра. Он все время ехал за рулем сам. На рассвете поднялся сильнейший буран, мы куда-то свернули – непонятно, темень, снег, холод, и – тут случилось главное дорожное несчастье: рассыпалась раздаточная коробка у ЗИЛа -131!. Затрещало, заурчало – и все, остановились, не знаем, где и что. Начало рассветать, ну а говорят, что Бога нет! Он – таки есть! Оказывается, мы остановились напротив огромного гаража, в поселке Молодежный или как его все называли – Тракторист. А этот огромный утепленный гараж появился здесь, когда строили канал Иртыш-Караганда. Теперь канал уже построен и гараж использовался только частично. Но нас туда впустили, погреться. Удача обычно ходит не одна: я узнал, что начальник того гаража мой земляк, молдаванин. Я его нашел, переговорил и он разрешил нам поставить ЗИЛ- со сломанной раздаточной коробкой, на смотровую яму, помог кое-чем из запасных частей, короче говоря – пустили его в работу. Послали одного из молодых водителей, в магазин, а там какой-то местный участковый, увидел, что машина чужая, тут же приклеился к парню, почему, мол, путевка одна на много дней выписана и т.п..Ну, тогда еще был Советский Союз, да и нас было семеро измученных и не очень веселых ребят, так что мы с тем участковым, быстро разобрались….

Решили не заезжать в Караганду, не делать лишний дорожный треугольник, поэтому пошли напрямую, через Осакаровку, Вишневку – на Целиноград. Самый трудный участок пути оказался от Атбасара, через Жаксы, Рузаевку – на Кустанай. Там все было похуже – и дороги, и заправочные станции, да и погода тоже. От Кустаная – до Рудного, и дальше до Джетыгары, стало полегче, там большие города расположены чаще, и сообщение между ними, более менее интенсивнее, по прочищенным дорогам. А потом, до самого Ащелисая, – опять было тяжело, но мы-то уже были рядом с домом!

Как бы там ни было, но мы ехали – Семь суток. Небритые, немытые, озябшие, но добрались домой…довольные. Привели все машины в целости и сохранности, и даже никого не простудили. Мне, конечно, было не очень комфортно, так как я не предполагал, что буду ехать через весь огромный Казахстан на грузовой машине и в декабре, поэтому, и одет был не совсем по сезону, но, все, слава Богу, обошлось. Мне об этом ребята не говорили, но через родственников и жен водителей, доходило, что они были очень довольны тем, что я с ними поехал. Получилось удачно с трех сторон сразу – я одновременно выступал, как представитель руководства колхоза, как сменный водитель и как один из ребят группы, среди которой были и те, с кем вместе провели молодость, и просто родственники, уже ащелисайцы. Меня считали всегда за местного жителя, а это и почетно было, и ко многому обязывало. А ребята показали, что они – команда! Команда колхоза «Передовик», из Ащелисая. И что такие испытания для них – обычная текущая работа, которой они на самом деле занимались всю свою рабочую жизнь. И я им всем очень благодарен за это, надеюсь –и Ащелисай, -тоже.

А все потому, что основной девиз лучших людей нашего села, всегда был один : «Надо – значит Надо!».

«КОММИВОЯЖЕР»

Считается, что увлечения или, как их еще часто называют, хобби, в жизни людей занимают не главное место. Это что-то вроде процесса удовлетворения духовных потребностей, хотя если вникнуть в суть любого увлечения, то очень часто можно проследить его материальную основу. У рыбака, увлекающегося рыбалкой, вроде бы обожающего сам процесс, тоже подспудно присутствует мысль о пойманной рыбе. У какого-нибудь коллекционера, дрожащими руками достающего из потайного места редкую монету, марку или этикетку, любующегося ею дома под одеялом и пылающего от гордости за обладание ею, всегда присутствует какой-то материальный интерес

К еще большему сожалению, приходится констатировать факт довольно быстрой коммерциализации «хоббизма», то есть ускоренной трансформации духовных увлечений-интересов в чисто материальный интерес

Люди есть люди. И сколько людей – сколько и интересов, хороших и плохих, разных и безобразных. На смену джентльменам по духу пришли «джентльмены удачи» со своими интересами и увлечениями. Часто материальная сторона увлечения настолько превалировала, что просто «втягивала» в себя людей и уже не выпускала, засасывая их все глубже. Увлечение, таким образом, становилось бизнесом, не всегда законным, и превращалось в обычную жажду наживы.

Расскажу об одном таком увлеченном любителе, жизнь которого стала ярким примером никчемности и бесполезности. В принципе хорошего мастерового, поддавшегося на соблазн выгоды от безобидных поначалу увлечений.

Человека звали Федор, по фамилии Карпов. Жил он в городе Орске Оренбургской области, в частном доме, недалеко от Никелькомбината. По национальности – мордвин. Я это узнал из его неоднократных заявлений о том, что мордва – основа России, и что Ленин тоже имел мордовские корни. С молодых лет он работал на одном из Орских заводов, был действительно мастером – «золотые руки», рано вышел на пенсию по горячему цеху. Тогда и пришел расцвет его увлечениям. Он действительно мог сделать, что угодно, тем более в Орске, где столько различных предприятий и столько возможностей.

Начал он с необычного хобби, но довольно приземленного и практичного. Он сконструировал и собрал уникальный стационарный самогонный аппарат и установил его на кухне. Казалось бы, эка невидаль – аппарат! Да их в Орске сотни, и все уникальные. Но нет. Аппарат Федора, весь из хромированной и нержавеющей стали, имел такие системы фильтрации, сепарирования, дубляжа и отстоя, что ни один ликероводочный завод не мог и мечтать об этом. Самогон, а точнее спирт, выработанный им, на несколько порядков превышал по качеству все подобное, производимое в области и за ее пределами.

Неудачное, прямо скажем, получилось у Карпова хобби. Он увлеченно сделал аппарат, затем еще более увлеченно запустил его в работу, а дальше увлечение столкнулось с необходимостью выбора. Он задумался: если запускать аппарат для себя, то тогда никакого здоровья не хватит, а если привлечь интерес окружающей рабочей среды, которой в Орске полгорода и которая за стакан водки растащит любой завод, любое производство, то тогда дело пойдет. И Федор выбрал второй путь.

И количеством, и качеством продукции своего спиртового цеха он привлек довольно приличную, по меркам заводского поселка, армию любителей выпить, у которых «хобби» было примитивно-простым – похитить с завода заказанную Федором деталь, инструмент или запасную часть и обменять у него же на водку. Карпов знал толк в дефиците, и барахло не принимал. К нему стекалось за бесценок все новое, хромированное, никелированное и кому-то необходимое. Обороты росли, а так как коллекционировать ворованное он не собирался, надо было выходить на рынок и, конечно же, не на орский, где все изделия были известны. Надо было находить сбыт вне города. Врожденная жадность не позволяла привлекать и к рекламе, и к реализации посторонних. И он решил все это делать сам

Поручив сыновьям производство спиртного и обменные операции, Федор занялся коммивояжерством, то есть развозил и предлагал всякую всячину, договаривался о поставках в объеме и ассортименте, а потом уже реализовал все заказанное. В основном он имел дело с колхозами-совхозами соседнего Казахстана и, надо сказать, оказывал им довольно ощутимую помощь, так как хорошие изделия по сантехнике, некоторые инструменты были недоступны сельским жителям в свободной продаже.

Вот тогда мы его и узнали. Он пришел и предложил свой «товар». Из-за острой нужды в нем – мы согласились. И несколько лет поддерживали с ним обменные связи. Приезжал он к нам не часто, всегда по субботам, на автобусе или на машине с сыном, привозил десятка два-три вентилей, кранов, резцов и другие мелочи. Мы с инженером их проверяли, составляли акты на приход, передавали в склад, а Карпову, исходя из пересчета, отпускали мясо, иногда зерно и т. п.

Мы, в принципе, брали то, что нам было крайне необходимо, а отдавали то, что было в избытке, то есть обе стороны- оставались довольны. Но я в этой были хотел показать совсем другое – саму суть трансформации человеческих увлечений, поведать о том, как мастеровой человек, потомственный рабочий, через свое первичное хобби, втянулся совсем в другую жизнь. В нем проснулась доселе неизвестная ни окружению, ни ему самому, врожденная смекалка, переро-дившаяся в корысть на благоприятной почве всеобщей бесконтрольности, вседозволенности и безнаказанности.

Он поднялся на несколько ступеней выше даже в своих глазах и уже смотрел на город, как на свою вотчину. Перестал принимать мелких воришек-несунов, а начал искать, где что плохо лежит в целом по городу. Больше не носил в сумке вентиля, а предлагал уже что-то объемное. Я сперва не придавал значения слухам из других колхозов, что Федор то-то и то-то привез к ним, то какой-то вагон, то троллейбус и т. п. Но когда к нам в колхоз инженер привез от Карпова огромную цистерну с остатками какой-то жидкости, и ее начали за селом разрезать на части, потравив телят, кур и вообще всю живность в ближайших дворах, я понял, что Федор начал нашими руками – не красть, нет, а просто брать все, что бесхозно лежит, где угодно, даже на подсобных территориях заводов. Еще понял, что с такими обменными операциями мы скоро потеряем авторитет и поссоримся с городскими властями Орска.

Надо было найти повод для разрыва. И он подвернулся, даже с неожиданной стороны. Приезжает как-то Федор, уже без мелочей, и говорит: «Есть новый двухосный прицеп, за триста рублей, если хотите – берите».

Меня как осенило. «Стой, – думаю, – на выезде из города у предпоследнего дома улицы, выходящей к старому переезду через реку Орь, несколько месяцев стоит новый прицеп, без переднего правого колеса, камень под передний мост подложен. Не об этом ли прицепе идет речь?».

Несколько раз проезжая мимо, удивлялся, почему хозяин уже год его не забирает. Если воры смотрят, где что плохо лежит, чтобы украсть, то я, как бухгалтер, смотрю, где что плохо лежит,чтобы положить на нужное место.

Чувствую, Карпов именно этот прицеп имеет ввиду. Пообещал поговорить с председателем на эту тему, и мы расстались. Дело было в воскресенье. В понедельник пригласил с утра заведующего гаражом и сказал: «Если машина идет в Орск, то хорошо, а если нет – пошли специально. Возьми с собой запасное колесо от ГАЗ—51, увидишь прицеп на окраине города, поставишь колесо и притянешь прицеп в гараж. Найдется хозяин – отдадим, а если кто-то из целинных совхозов колесо пробил и бросил, то добро пригодится нам».

В тот же день прицеп был в колхозе. А Карпов больше у нас не появился. Когда он увидел, что прицеп исчез, интуитивно понял, кто его прибрал к рукам.

Больше я Федора не видел, но слышал, что взбунтовавшиеся мелкие «поставщики», из-за его противности, то ли дом подожгли, то ли по-другому «нейтрализовали» его, но «обменного» пункта не стало.

Как видите, не всегда трансформация духовного увлечения в более прозаическое, материальное, проходит удачно. Здесь важно вовремя остановится и не переступить ту грань, которая отделяет добро от зла, увлечение от преступления.