Глава 6
Ночью ей снился тот же замок. Повсюду бродили пауки, освещая коридоры красными глазами. Но было нечто пострашнее пауков. Куда страшнее. Оно пряталось во глубине подвала, и даже не того подвала, где хранились бочки с порохом. В том всё было хорошо – вредные гобелены сняты и сожжены. Был и другой подвал, более тёмный и опасный. Туда-то хозяйка и направилась, ведомая любопытством, что преодолело страх.
Осторожно ступая по крутой и очень узкой лестнице, освещая путь мягким голубым светом от ладони, хозяйка спускалась ниже и ниже, по не закончилась лестница и не началась пещера. Из темноты веяло морозом и смертью. С потолка свисали каменные сталактиты. Свет потревожил стайку летучих мышей.
– Есть кто?
Тишина. Хозяйка обернулась, решив уходить немедленно. Поздно! Ослепла, в один миг? Нет – это набросили мешок на голову.
Горло сдавили. Связали руки и ноги. Подхватили, унесли куда-то вглубь пещеры. Грубо поставили на пол. Когда сняли мешок, Света увидела перед собой Диму. Ну, конечно! Кому её таскать, как не этому громиле? Отдышавшись, хозяйка хотела закричать, но к её лбу приставили пистолет. И не кто-то, а живучий Ярослав.
– Давай, убей меня!
– Ты только что хотела звать на помощь?
– Не выйдет, подруга, – плавным движением руки, Георгина создала барьер в виде синего узора. – Пушечный выстрел не пройдёт.
Ленка подхватила и дополнила синий узор ярко-оранжевым.
– Это на случай, если твои паучки решат напасть.
– Какие же вы гадины! Отпустите меня!!!
– Тихо, – из темноты вышел Костя, держа в руке светящийся голубой ключ. – Ты сама об этом просила.
– Что?! Я никогда…
– Дима, придержи её, – сказал Ярослав, и громила обхватил Свету со спины за пояс и шею.
Костя поднёс ключ. Света тяжело дышала, пыталась вырваться, но объятья Димы только крепчали. На груди у Света образовалась цепь со светящимся замком. Она не видела ни цепи, ни замка, но чувствовала. Костя вставил ключ и повернул. Замок открылся, цепи спали. Света вдохнула полной грудью.
– Спасибо вам, – она обняла Диму, Костю и всех остальных. – Теперь самое сложное. Ни в коем случае не выходите из подвала.
– Мы – твоё воображение, – напомнил Ярослав. – Как ты распорядишься, так и будет.
На этом моменте, Света проснулась. Ловя ртом воздух, она огляделась и обнаружила себя в той же маленькой комнате, на узком диване, на котором и уснула. Это Ройс, квартира Венеба. За окном сияла полная луна. Посмотрев на луну, Света успокоилась.
«Хорошо. Всё хорошо Так держать, Клюква».
До самого утра спала как убитая. Утром же, встав позже всех, осторожно выглянула в коридор. Из кухни слышались бодрые голоса. Только один из этих голосов был родным. Взяв зубную щётку и полотенце, Света пошла на цыпочках. Не зная, почему, ей не хотелось видеться ни с Верусом, ни тем более с Маргаритой, но последняя, как назло, вышла из ванной.
– Доброе утро, милая! Как спалось?
– Отлично! Только, почему-то, снились пауки.
– Сегодня первый день твоей новой жизни. Я тебе по-доброму завидую, Клюква. Так ведь тебя называли друзья?
– Они мне больше не друзья. Лучше «Света».
После завтрака, Марго, Александр и Венеб решили прогуляться по мосту. Огромные крытые мосты были протянуты между высотками, соединяя крыши. С них открывался превосходный вид – центральная часть города плавно перетекала в окраину с дымящими трубами. Света чувствовала себя легко, оттого что рядом не было Веруса – только его она по-прежнему боялась. Она держала за руку отца, крепко, словно боялась вновь потерять. Настроение было бы превосходным, если бы не странный сон, воспоминания о котором застряли в душе.
– Когда мы с тобой вернёмся? – обратилась она к папе.
– Возвращаться пока нельзя, – вмешалась Марго. – «Полярная Звезда» потеряла тебя. На Сашу у них десять лет как наточен зуб. Тебе, Света, придётся привыкать к этому городу.
– Расскажите про местных людей. Какие они?
– Не такие как у нас, это точно, – Маргарита поморщилась. – В Мире Металла господствуют модель отношений, которые в Сата показались бы варварскими. Я бы назвала их социал-дарвинизм. Венюша, ты тут родился, подтвердишь?
– О, ещё как! Здесь… как бы сказать… нет морального запрета на убийство. Конечно, есть и законы, и суды, но если тебе не угрожает закон, ни один металлиец не мучает себя совестью.
– Венюша, расскажи о «Смотрящих».
Когда мимо прошла группа людей, Венеб активировал «игнор», охвативший всех четверых.
– Мы – «Смотрящие» – особое подразделение «Южного Креста». В основном мы действуем в Ройсе, но есть отделения и в других Мирах. Всё, что мы делаем – курируем «теневых генералов».
– В конце Второй Мировой войны, – подхватила Марго, – когда американцы сбросили бомбу на Хиросиму и Нагасаки, наблюдатели Доктрины в очередной раз убедились: имеющие власть и военную мощь настолько глупы, что готовы уничтожить планеты в считанные секунды. Отсюда и возникла необходимость контролировать «ястребов», держать их за… понимаешь, за что.
– За самые чувствительные места.
– Именно! Так появились кураторы «теневых генералов».
– Мы никого не шантажируем, – продолжил Венеб. – Только обеспечиваем мир во всех мирах. По крайней мере, так было раньше. Пока организация не выродилась.
– Печальная участь элит, – пожала плечами Марго.
– Пап? Ты, стало быть, тоже «теневой генерал»? И где ты служишь?
– В Ройсе. На атомной подлодке.
– Первого главу «Смотрящих» звали Вант. Он, кстати, занимался подавлением протестов в Париже в шестьдесят восьмом.
– Человек с двойным подбородком?!
– Да, а ты откуда знаешь? – удивился Венеб.
– В книжке читала. Ну-ну?
– Вант уже был мразью, но следующий оказался похуже. Риг. В четырнадцать он поступил в ученики, а в двадцать семь убил своего начальника Ванта и занял его место. У Рига учился Верус. Когда Риг ощутил «вкус крови», он, путём шантажа, скопил состояние, какое в вашем Мире измерялось бы триллионами. Тогда он окончательно слетел с катушек и развязал войну между районами.
– До сих её следы уродуют Йорс, – добавила Марго.
– Я тогда учился на куратора. Мы, ученики и младшие кураторы сговорились и убили Рига. Исполнителем был Верус.
– Он был лучше или хуже?
– Как сказать? Верус никого не шантажировал, а ведь ты понимаешь, какая это гигантская власть, когда целые народы и государства у тебя на крючке. При Верусе организация расширила влияние на несколько других Миров. На Мир Полярной Звезды в том числе. Тогда-то он и взял Александра под контроль.
Свете стало не по себе. «Под контроль?». Что бы это значило? Она спросила напрямую.
– Нет, не то, чтобы меня кто-то принуждал, – рука Александра сжалась, затряслась. Он отпустил светину руку и отступил на шаг. – Я сам на это пошёл. Ради мира.
– В августе двухтысячного «Полярная Звезда» решила развязать третью мировую войну.
– Да-да, у них тоже есть «теневые генералы». А ты как думала? – ухмыльнулась Марго.
– Они подослали в Баренцево море две американские подлодки – «Мемфис» и «Толедо». Александр пытался предотвратить ужасную трагедию, сделал всё что мог.
– Да что мог сделать мичман?! – Света начинала выходить из себя.
– Дочь, «теневой генерал» не обязательно командует на высоких должностях. Ему достаточно перехватить контроль над разумом того, кто стоит у штурвала.
– Ты управляешь генералом, тобой управляет куратор, куратором управляет «Южный Крест». Какая сложная цепочка.
– Только так и действует Доктрина, – сказала Марго.
– У меня был танхум-атрибут. Я должен был передать капитану Лячину мысль не торпедировать «Мемфис» ни при каких обстоятельствах. Но контроль над ситуацией быстро перехватили «полярники», – Александр встал на колени перед дочерью. – Атака состоялась. «Мемфис» атаковал в ответ. Американская торпеда задела наш первый отсек. Это вызвало пожар и взрыв «толстой» торпеды. По плану, я должен был уйти через дверь-символ, если что-то пойдёт не так. Я ушёл, – Александр опустил голову. – Я не спас команду. В этом я виноват.
– Ты всё сделал как надо, дружище, – Венеб положил ему руку на плечо.
– Ладно, хватит. Это прошлое, – никогда ещё Света не чувствовала себя так неловко. – Папа, встань, пожалуйста.
– Ты веришь своему папе? – спросила Марго.
Света ничего не ответила. Лишь когда Александр поднялся, глядя на город, она произнесла:
– Идёмте домой. Я устала. И голова кружится от высоты.
На третий день, Свете казалось, она привыкла к Йорсу. Однако мегаполис ещё таил пару скелетов в шкафу. Не единожды Венеб упоминал некий лабиринт, правда, что это за лабиринт, умалчивал. То ли какое-то жуткое развлечение, то ли тюрьма. Скорее, нечто среднее.
– Тебе рано знать о лабиринтах.
Интересуясь, как живут местные, Света обращала внимание скорее на то, как отвечает Венеб, чем на то, что он говорит о родном городе. Уроки СУАНа не прошли зря. Язык тела выдавал даже больше информации чем требовалось. Так, Света узнала интересную деталь – Венеб неровно дышал к Маре. Что это было – простое сексуальное желание, влюблённость или особый вид дружбы, она разобраться не могла. Хотя, времени пока было достаточно.
Шёл пятый день апреля. Хотя в Мире Металла дни считались по-другому, Света держала в голове привычные даты, чтобы не разорвать последнюю нить.
В парковых клумбах цвели незабудки. Горожане беззаботно гуляли по идеально ровным плитам, чистым как обеденный стол.
– Венеб, а ты хорошо читаешь? – когда двое агентов говорят слово «читать», они имеют в виду совсем не буквы. Света настолько привыкла к этому лексикону, что спросила без тени запинки.
– Я превосходно владею тансар.
– Неужели? – Света делала вид, будто рассматривает цветущую клумбу. При этом, она задействовала всё актёрское мастерство, чтобы изобразить наивную девочку. – О чём я думаю?
– Ну… я имел в виду обычных тэнов. Ты у нас бахм, и прекрасно сушишься.
– О, спасибо. «Полярники», кстати, говорят не «сушиться», а «прятаться», – она посмотрела на Венеба. – Я думала о незабудках. Тут и читать не надо было, – хохотнула. – А Марго хорошо сушится?
– Ты смеёшься? Марго – первая в этом деле.
– А Мара? Верус? Мой папа? – на деле, Свету интересовала только одна девушка – Мара.
– Хуже всех Мара. Лучше всех – нет сомнения – Верус.
«Какой послушный. Как робот. Отвечает прямо на любой вопрос».
– А Мара думает о тебе?
Сглотнув, он отвернулся. Бинго! Значит, догадка подтверждается.
– «Смотрящие» не заводят отношений. У нас опасная профессия. Нельзя привязываться ни к кому.
– О, это я понимаю. У нас, агентов, у всех такая беда.
После того разговора, Венеб таял как мороженое на солнце. Управлять им стало проще простого, и через полтора часа он выложил козырную карту:
– Хорошо. Покажу я тебе лабиринт. Хотя, Верус меня за это по головке не погладит.
– А ты и не кошка, чтобы тебя гладили! Ну? – засмеялась она. – Где твой лабиринт? Как до него добраться?
– Когда ты его увидишь, – на лице Венеба растянулась ухмылка, – будет не до смеха.
Час на метро и совсем другой район, не похожий ни на кирпичный, ни на центральный. Редко стоящие низкие серые дома. Глина, месимая тысячами колёс. Передвигаться приходилось по доскам. И всё же, несмотря на убогий вид, народу тут было не меньше чем в парке. Самое большое здание – серый прямоугольник – магнитило сотни людей. Когда подошли поближе, стала видна колючая проволока.
«Да, это тюрьма. Верно я догадалась. Но что в ней творится?»
Чем выше становились монотонные серые стены, тем ужаснее было предчувствие. Здание в высоту оказалось не меньше метров семидесяти. При одном только виде её вблизи, волоски на теле вставали дыбом. Охранники с винтовками на вышках, репродукторы, прожекторы – всё, как и полагалось, было в наличии.
«А вдруг и мне самой придётся бежать отсюда? – стало плохо от одной только мысли. – Ой, как бы не так!»
Толпа выстроилась в очередь. Навстречу людскому потоку, из маленькой, почти незаметной, двери вышел, судя по гордой походке, охранник. Одет он был в ярко-оранжевую форму. Помахав одному из своих, он поставил на землю жестяную банку и отошёл. Тот, что находился на вышке, с земли виделся муравьём. Однако не прошло двух секунд, и банка издала металлический звон, подскочила и упала на глину, со сквозной дырой. Люди в очереди благодарно похлопали. Только что им ловко скрасили минуты ожидания.
У Светы колотилось сердце. Она понимала, что находится в безопасности, как и все эти зрители, но всё же…
«Что там? Что там внутри?!»
Когда-то они с мамой ходили в цирк, и долго стояли в очереди за билетами. Правда, потом ожидало два часа веселья. После того, что Света увидела, поднявшись на трибуну, ясно дало понять: она ещё долго будет ненавидеть и цирк, и очереди, и массовые развлечения.
От него рябило в глазах. Какое там футбольное поле? Целых три футбольных поля могло поместиться между трибунами. Вот теперь Света поняла, что такое лабиринт. Она оглядела стадион, пытаясь найти экраны.
– Вот, – Венеб показал коробочку, вложенную в ручку кресла. Достал её. Коробочка была привязана шнурком. – Это бинокль. Металлийская технология! Увеличивает до ста двадцати восьми раз.
Коробочка легко раскладывалась. Оптика и вправду была увеличивать настолько, что виднелась каждая горбинка, ямка и щёль запутанного лабиринта. Сам лабиринт, если присмотреться, был грубым и походил на военные окопы, так же обшитые досками.
Грянула бравурная музыка. Люди вскочили с кресел и вытянулись по струнке. Отыграв минуты три, музыка утихла. Зрители сели поудобнее, вновь достав бинокли.
Раскатистый железный баритон поприветствовал собравшихся, и люди ответили, трижды воскликнув «ай!» и подняв кулаки. Венебу пришлось схватить руку Светы и сделать то же самое.
– Кричи «ай»!
Дальше диктор минут двадцать о чём-то эмоционально вещал, в основном, в гневных тонах. Венеб, с удовольствием, передавал суть:
– Он говорит о преступниках, которые скоро побегут по лабиринту. Здесь грабители, насильники, убийцы, террористы. Но в основном те, кто применяли тонкие техники без лицензии.
– Что с ними будет?
– Завяжут глаза и руки, обольют водой и пустят по лабиринту. Тех, кому не повезёт, будут убивать в случайном порядке.
– Я не могу на это смотреть, – она поднялась, но Венеб дёрнул за руку.
– Здесь не принято вскакивать.
Прошло минут пять. Некоторые зрители пришли с детьми, и те уже теряли терпение. Из квадратных отверстий, что в бинокль виднелись между досками, показались концы шлангов. Полилась вода, и зрители оживились. Когда узкие коридоры лабиринта заполнило по щиколотку, вода прекратилась, а шланги исчезли в темноте отверстий.
Гонг!
При виде двух десятков человек в серых робах, зрители пришли в восторг. Заключённые, мокрые с головы до ног, с повязками на глазах, бежали, спотыкаясь. На каждое падение по трибунам прокатывался хохот. Слышать его было невыносимо. К счастью, на первых же минутах людям надоело смеяться, и публика молча наслаждалась зрелищем.
– Не волнуйся. Я прямо чувствую, как ты дрожишь. Система за полвека стала гуманнее. Сейчас им дают шанс. У лабиринта есть один выход. Тому, кто его найдёт, прощаются все преступления.
Света молчала, сидя будто на ножах. Плакала, но не могла оторвать руки от кресел, чтобы вытереть слёзы.
Каждый несколько минут раздавался тонкий свист. Так зрители реагировали на моменты, когда из отверстий появлялись деревянные палки, обмотанные проводами. Зловещим ветром, он предвещал чью-то смерть. Большее всего было смотреть на то, как жертва, не зная, куда бежать, останавливалась и вертела головой, а возле её шеи медленно выдвигалась из отверстия палка с проводом. Большинство не понимали, кому свистят. Им ли? Кому-то менее удачливому? Не успевая понять, жертва падала, сражённая ударом тока. На таких моментах, Света зажмуривалась и хотела провалиться сквозь трибуны. Ближе к концу представления, когда зрители встали, чтобы уходить, она упала на колени. Её стошнило на каменный пол. Прикрыв собой от посторонних, Венеб дал ей руку, чтобы помочь подняться.
– Ты хотела узнать, что такое лабиринт? И ты узнала.
– Заткни пасть!
В метро ехали молча.
– Извини, – произнёс Венеб. – Не знал, что тебя это заденет. Но для нас это не люди.
Света ничего не ответила. Только смотрела в железный пол. Пассажиры вокруг равнодушно глядели в пустоту.
– Знаешь, я против таких развлечений.
– Неужели! Видел бы ты свою рожу, когда переводил. И свист. Ты свистел!
– Нет.
– Да! Лучше помолчи.
– Ты ненавидишь этот город. Понимаю, – в вагоне потемнело. – Дорогой Верус будет зол. Мы должны быть дома час назад.
– Почему ты называешь его «дорогой?» Любишь?
Скривив губы, он отвернулся.
– Ненавижу.
– Что? – это было что-то новенькое. Раньше Венеб говорил так же деревянно, как и Александр, и это не было заметно. Теперь же разница в тоне поразила. Одно слово было сказано в сотню раз искреннее чем всё, что говорил Венеб раньше.
– Ты не представляешь, какой он монстр. Он держит нас под контролем. И меня, и Мару, и твоего отца.
– Почему ты раньше…
В вагоне посветлело – поезд выехал из горного тоннеля.
– А что я раньше? Я всегда любил дорогого Веруса. По-мужски. Не то, что ты подумала.
Опять. Опять деревянный тон. Как бы то ни было, в душе у Светы пели птицы. Что-то произошло. Маленькая, но зацепка. Почему он признался только тогда, когда поезд проезжал под горой?
Всю дорогу от станции метро до дома Света лихорадочно соображала: если он признался только в тоннеле, значит там что-то есть, чего нет в остальных местах. Блокируется сигнал? Значит, есть какое-то устройство? И оно работает по принципу мобильной связи. Пока дошли до квартиры, настроение Светы прибавилось.
В доме, как всегда, пахло едой. В этот раз было что-то необычное. Мара хозяйничала и, похоже, получала от этого удовольствие.
– Приветики! А я тут варю плёшки.
– А чё это такое? – засмеялась Света.
– Это такие местные пельмени. Здесь их называют «плеш». А я зову плешки. Клюква, ты будешь мне помогать.
Как же приятно стало Свете, когда она впервые не столько дней услышала это обращение! Клюква. Она быстренько помыла руки и надела фартук.
Марго дома не было – она уехала на задание. От этого стало ещё веселее.
– Гляди. Заворачиваешь конвертиком.
– Какие интересные. Прямоугольные?
Когда Венеб отошёл подальше, она спросила прямо, полушёпотом:
– Как ты относишься к Венебу?
– Он мне как брат, – пожала плечами Мара. – А вот Верус – другое дело. Он – настоящий мужчина!
– Ты с ним…
– Будто что-то плохое, – Мара закинула в кастрюлю ещё порцию плёшек. Те забавно квакнули, когда упали в кипящую воду. – Я сильно ошибалась насчёт Веруса. Помню, как мы с Костей охотились на него. Ух, как я ненавидела этого подонка! Таким я считала его. Но теперь всё по-другому.
Снова деревянный тон. А в глазах – иное. Крик о помощи.
– Привет, моя золотая, – в кухню вошёл Александр. – Как погуляли?
– Папочка! Мы погуляли отлично. Были в парке, – она не стала говорить о лабиринте. – Покатались на метро. Венчик! – крикнула она в комнату. – А какие у вас ещё тут развлечения?
– Вообще, Йорс больше деловой город чем развлекательный, – сказал Александр, садясь на стул.
– А у вас тут есть интернет? А библиотеки?
– Интернет есть, но очень дорогой. Зато библиотеки бесплатные.
«Завтра у меня персональный день знаний», – решила Клюква.
У похода за знаниями было отличное оправдание: Света изобразила живой интерес к Миру Металла. Но, конечно, её интересовал тоннель, через который они с Венебом ехали вчера. Ещё больше интересовала тюрьма. Информацию о тюрьме найти оказалось проще простого. Так, Света узнала, что у заключённых есть особый язык жестов, который меняется каждый день. А вот про тоннель приходилось узнавать, вырывая сведения по крупицам из разных справочников. Наконец, через пару часов штурирования, Света обнаружила статью о горных породах.
«Гранит. Возможно, нас спасёт гранит».
Света встала раньше всех и приготовила плёшки на завтрак.
– Вообще-то, плеш с утра не едят, – по-доброму рассмеялся Верус, когда садился за стол. – Но можно сделать исключение.
– Я это обязательно учту, дорогой Верус, – ответила она, заведя руки за спину. Тот замер с вилкой у рта.
– Просто Верус, пожалуйста.
– Как скажешь. Мара, я сделала всё как ты мне показала. Надеюсь, получилось. Но не судите строго, если что не так.
– Ты настоящая молодец, Клюква.
– Папа? Как тебе?
– Я горжусь тобой, Светик.
Хоть что-то папа ответил искренне. Услышать такое было что глотнуть воздуха на дне океана.
«Терпение. Скоро мы с вами будем на суше».
– Куда пойдём сегодня?
– Через три дня начинается твоё переобучение, – серьёзно сказал Верус.
– Именно! Вот и хочу всё увидеть. Потом некогда будет.
– Что ж, логично, – он улыбнулся. – Саша, передай соль.
– Я передам! – Венеб быстрее Александра схватил солонку.
– Есть три варианта, таких нормальных, – начала загибать пальцы Мара. – Аквапарк. Ну это фигня для малышни. Тиров полно, на каждом шагу. Йорсийцы обожают тиры. Но самое крутое – гора Йора! Там обалденная пещера кристаллов.
– Нет, туда мы не пойдём, – отрезал Верус. Конечно, Света понимала причину ответа, но изобразила дурочку.
– А почему?
– Пещера большая, там легко потеряться.
– Но с нами будет Венеб. Веня, ты же бывал там, и не раз? Не правда ли?
– П-правда. Верус, обещаю тебе, я за ними присмотрю, – вилка со звоном упала на стол. Венеб отодвинулся от стола и положил правую руку на сердце, левую не живот, как это было принято у металлийцев. – Клянусь! Никто не потеряется.
– Я полагаюсь на тебя, – Верус положил Венебу руку на плечо и, опершись на него, поднялся. – Плеш получился вкусным, новенькая. Готовь его каждый день. Нет, каждое утро!
Йора, величественная, безмятежная, глядела на суетливый город издалека. Миллионы людей мечтали познать её тайны или просто насладиться красотой, поэтому пещера – то, ради чего люди ехали на гору – никогда не пустовала.
– Да ёперный базар, – выругалась Мара, увидев очередь.
– Может, завтра придём?
– Ты чё? Завтра выходной. Знаешь, сколько из припрётся? Это мы ещё удачно попали.
Туристы. Если что и могло встать на пути к её цели, то уж точно не туристы, думала Света.
Всех интересовали светящиеся камни, которые в этой пещере попадались на каждом шагу. Конечно, камни были искусственными – залежи настоящих были истощены двести лет назад, а в наши дни туристам показывали дешёвые подделки, подсвеченные изнутри электричеством. Все об этом знали и никого это не смущало. Однако Йора хранила в себе куда более ценный минерал. Он не выставлялся напоказ, а прятался во глубине породы. Его не добывали из-за нерентабельности, поэтому гранита в земле было достаточно и в городе, и за чертой.
Искусственной красоте стоило отдать должное: минералы пленили красотой, внушая сказочное спокойствие. В основном, были камни оттенков зелёного: малахитовые, нефритовые, ультразелёные, весенние. Реже попадались голубые, бирюзовые или тёмно-синие. Самыми редкими были розовые, с маленькими шипами по краям. Вокруг них толпилось больше всего туристов, особенно детей. Не было места, где бы на глаза не попался минерал, такой непохожий на остальные, что хотелось стоять и полдня заворожённо разглядывать только его один. В иных местах минералов было так много, и светили они так ярко, что закрой глаза, и появится чувство, будто смотришь на северное сияние. В этой минеральной сказке было трудно не потеряться, и Свете приходилось то и дело напоминать себе, зачем она сюда пришла.
Венеб нашёл место, где было меньше всего туристов – полутёмный узкий коридор, уходящий в тупик. Четверо будто очнулись ото сна. Огляделись.
– Между нами и Верусом гранитная плита, – затараторил Венеб. – Это если он сейчас у меня дома. Времени мало – Верус не любит, когда мы выпадаем надолго.
– Встань у входа и следи, чтобы никто не вошёл, – распорядился Александр. Его голос даже изменил тембр, сделался мужественным и твёрдым. Закатав левый рукав, он посмотрел на «командирские» часы, которые Света заметила впервые. – Говори.
– Я?
– Ты что-то хотела сказать? – спросила Мара. В её лице читалась тревога. – В тайне от Веруса. Мы здесь. Говори. Сколько в запасе, Саш?
– Минут пять.
– Хо… хорошо, – Свете стало стыдно, что она не подготовила вопросы. Рассчитывала, что в их распоряжении будет целый день. – В-венеб, здесь только одна плита?
– Давай уже быстрее! Туристов меньше не будет.
«Соберись! – она мысленно похлестала себя по щекам. – Туристы. Почему я не придала этому значения? Так, вопросы. От меня ждут вопросов. Давай, соображай главное».
– Итак, – она покашляла. Отец и Мара терпеливо ждали. – Вы под контролем Веруса.
Оба кивнули. Это был даже не вопрос.
– Вы боитесь его?
Александр и Мара переглянулись. Мара покивала быстро и несколько раз. Александр – один раз и медленно.
– Вот оно что. Он управляет вами?
– Не совсем, – ответила Мара вслух, но Александр приставил палец к губам и показал себе за спину.
Туристы! Каждый из мог оказаться шпионом, а в пещере была отличная акустика. Время шло на секунды. Задавать нужно было только правильные вопросы, но в голову лезла всякая ерунда. Света показала на Венеба.
– Он тоже под контролем?
Кивок. «Да».
– Верус читает ваши мысли?
«Да».
– А мои?
«Нет».
– Поэтому, я вам нужна?
«Да».
– Вы хотите избавиться от Веруса?
«Да».
У Светы участилось дыхание. Быстрее заколотилось сердце.
– Тонкие техники в городе блокируются. Как он может вас читать? Он обходит закон?
«Нет».
– У него есть какое-то устройство?
«Да».
– Устройство вмонтировано в… его тело?
– Нет.
– Этой какой-то пульт управления…
Глаза у Мары оживились.
– Управление? Нет? Раньше? Пульт?
«Да».
– Серьёзно? В прямом смысле пульт? А что он может?
Мара схватила Свету за руку и до боли выгнула ей мизинец.
– Ай!
– Только в тысячу раз хуже.
– Он может убить?
– Ребята, быстрее! – подгонял Венеб. – Сюда идёт группа туристов.
– Ещё один вопрос! Марго. Она тоже под контролем?
Поздно. Венеб уже махнул рукой. Все разошлись, делая вид, будто любуются камнями. Большая группа туристов заглянула в коридор, но, потеряв интерес, прошла мимо. Наконец, стало тихо.
– Ещё полминуты, – сказал Александр, вновь посмотрев на часы. – Задай один главный вопрос.
– Вопроса не будет. Я только скажу… я убью Веруса. Я найду способ его убить!
Мара закусила губу. За эти пять минут, её лицо сделалось бледным как у привидения.
– Даже не пытайся! – произнесла она громким шёпотом. – Слышишь? Даже не смей!
– Папа? – Света посмотрела в голубые глаза. – Что скажешь? Ты хочешь, чтобы я убила Веруса?
Александр ответил «Нет» и медленно уверенно кивнул.
– Всё! – крикнул Венеб. – Выходим.
Отец обнял дочь. Крепко, будто на прощание. Поцеловал в макушку.
– Я этого не хочу. Не хочу! – крикнул он так, что голос эхом прокатился по коридору.
Света похлопала его по спине.
– В городе я сильнее Веруса. Ладно, пап, всё, отпусти меня. Идём. Идёмте!
Без пятнадцати полночь по Московскому времени. Конечно, в этом Мире считали время по-другому, но ей было не важно. В своих мыслях, она уже вернулась домой.
«Неужели всё бывает так просто?! Я всегда надеялась на удачу, и удача никогда не подводила. Но неужели она и в этот раз выдала джек-пот?»
Всё было чересчур хорошо, странно и страшно. Где-то под её ногами, в бетонном мешке – маленькой комнатке чужой квартиры – умирал чантар Верус. Ему оставались какие-то минуты. Света не верила, что всё произошло так быстро. Она не могла оставаться в квартире, где совершалось медленное убийство. Оно уже было совершено – оставалось только подождать.
Несколько минут до полуночи.
«Только бы врачи не успели».
Она посмотрела вниз. Барьер, высотой едва до колена, отделял её от пропасти. Пришла на ум давняя ночь, будто из прошлой жизни, когда Света чуть не прыгнула с балкона под иллюзией Веруса. Это было бы иронично – сбросить его с этой крыши. Так бы всё и закончилось, но нет! Судьба распорядилась иначе. Хотя…
«Судьба – это мы».
У чантара не было силы в городе. Света понимала – здесь каждый играет по общим правилам. Нельзя использовать тонкие техники. Точка. На крыше любого здания находятся антенны, излучающие волны, которые гасят любые энергопотоки. Этих антенн больше чем телевизионных. В городе чантар был уязвим, и будь она даже тэном, а не бахмом, Света относительно легко могла его убить. Защитить Веруса могли только опыт и проницательность. Здесь он был орлом в узкой клетке, но выведи его за город, и чантар расправит крылья. Там Света будет беззащитна, как тогда, на озере. Значит, это должно произойти только здесь. В Йорсе.
Однако он читал мысли. Одна вещь, банальная, простая, позволяла ему обходить установленные правила. Комбинация тонких техник и твёрдых технологий. Пульт. Кто, держа у себя в руке пульт от телевизора или от кондиционера, задумывался, а может быть ли быть пульт от людей? Верусу об этом задумываться не приходилось – у него был такой пульт, и он им активно пользовался. Не расставался ни на миг, даже когда мылся, даже когда спал. Вот и сейчас, лёжа, умирая, он наверняка держался за пульт.
Каждый час и каждая минута сомнений стоили дорого. Верус был далеко не глуп. Уж точно не глупее Марго. У Веруса было только одно слабое место – голуби. Света могла попросить его показать голубятню. Та располагалась на этой крыше. Но Верус мог и отказать. Голубятня – его святая святых. Расчёт был не на то, что Верус окажется наивен и доверчив – как раз, наоборот. Он решит поиграть с новенькой. Сделает вид, будто не знает о её плане, может быть даже встанет у самого края. А потом несчастная Света и не заметит, как Верус довершит начатое несколько лет назад.
«Он догадался, что это я? – мучила Свету жгучая мысль. – Догадайся он, и Мара, и отец, были бы мертвы. Если, конечно, пультом можно убивать. А если можно? Если он симулирует?»
В Йорсе не было такого понятия как мигалки. Врачи, пожарные, полиция и другие службы ездили по отдельным дорогам.
«Значит, приближение скорой не услышать. Это плохо».
Она не могла оставаться на крыше, в отдалении от того, что происходило внизу, но и возвращаться тоже не могла – невыносима была мысль об участии в убийстве.
Полночь. Было бы символично, если бы Верус умер именно в полночь. Но сердце чантара остановилось около четырнадцати минут пополуночи. Врачи опоздали на пару минут. Света узнала об этом, когда Веруса уже выносили из квартиры. Она не могла понять одного.
«Как?! Я ничего не делала. Как он умер?!»
Несколькими часами ранее, когда начинало темнеть, ребята вернулись домой. Вернулись обновлёнными, сияющими, как дети после парка развлечений. Венеб, по традиции, приготовил печёную картошку и все поели с общего противня. После этого, примерно через полчаса, Верус лёг спать. Сказал, что ему стало плохо. Ближе к ночи, его тошнило и лихорадило.